— Да, так будет лучше. Согласен?
— То есть мы вот так просто расстаемся без каких-либо скандалов и претензий? Ты уверена, что ничего не хочешь добавить? — кажется, он даже обрадовался. Это к лучшему.
— Совершенно точно.
— Нам бы встретиться и все обговорить еще раз. Вот так по телефону расставаться неправильно. Я просто… в замешательстве.
— Как-нибудь обязательно выпьем кофе и все обсудим. Но не сейчас. Прощай, Кир.
Некоторое время он еще пытается продолжать разговор, потом сдается и желает мне удачи, после этого я сбрасываю вызов и довольная иду одеваться в трусы и лифчик, как было велено. Некоторое время размышляю над тем, не слишком ли доступно себя веду, после чего напяливаю сверху короткий домашний сарафан. На часах только половина восьмого, времени впереди — вагон, я присаживаюсь на диван и думаю: что если Роман не приедет?
С облегчением прихожу к мысли, что ничего страшного не случится. Тогда я лягу отдохнуть, а затем позвоню отцу и попрошу помочь с машиной. В понедельник выйду на работу, как ни чем не бывало. Буду только иногда вспоминать поцелуи с дровосеком и улыбаться. Я рассталась с Киром не из-за Ромы, просто так было правильно.
Я не заметила, как завалилась на диван, подтянула колени к груди и задремала.
Будит меня стук в дверь. Четыре негромких удара подряд, затем короткий звонок. Поначалу не могу понять, где я и что вообще происходит, как бывает, когда резко выдергивают из мира грез в середине длинной фазы сна. Нащупываю телефон — восемь пятнадцать. В дверь снова стучатся, я сажусь и потираю лоб. На телефон падает сообщение: «Яна, тук-тук. Уснула?» — от Ромы.
Хотя я отрубилась на каких-то пятнадцать-двадцать минут — трудно назвать такой отдых полноценным, — начинаю смотреть на ситуацию немного иначе. Мне вновь становится страшно. Сегодня онуже не спаситель снегурочек, вдруг без романтического флера нависшей смертельной опасности онмне не понравится совсем? В своих рабочих штанах и огромном темно-зеленом пуховике.
Что если не открывать ему? А потом, ближе к вечеру, договориться с совестью и воспитанием, отправив короткое сообщение: «Прости, крепко спала, ничего не слышала». Кончики пальцев покалывает от волнения, я на цыпочках подхожу к двери, смотрю в глазок — стоит. Одежда, правда, другая, но не узнать невозможно. Сердце: бах-бах-бах. Стоит еще минуту, смотрит на экран телефона, затем убирает его в карман, разворачивается и направляется к лифту.
Я быстро отпираю замки и распахиваю дверь:
— Прости, уснула! Заходи, Ром.
— Так и подумал. Привет, — он широко улыбается, и отразившаяся на лице радость будто ненадолго показывает его настоящего, без непроницаемой маски серьезности.
Наши глаза встречаются, а потом он быстро заходит, закрывает дверь и обнимает меня, сразу прижимает к себе. Своей активностью я скорее мешаю, чем помогаю ему снять черную куртку, но не могу перестать суетиться и в конце концов просто повисаю на его шее. Он легко приподнимает меня за бедра, и я тут же обвиваю его ногами.
— Веришь, нет: я не спал ни секунды, — говорит мне, все еще улыбаясь. Глаза блестят, ничего за эту ночь не изменилось, и я хочуего по-прежнему сильно. Безумие продолжается!
Глава 8
Мы целуемся жадно, будто лучшие любовники, которые долго не виделись и, наконец, дорвались друг до друга. Он несет меня в комнату, не выпуская из объятий, встает коленями на диван, наклоняется и осторожно укладывает на спину, нависает сверху.
— Расскажи мне хоть что-нибудь о себе, чтобы я на это опиралась, — буквально умоляю. Он смеется, я тоже улыбаюсь. Сжимаю его твердые руки выше локтей и гадаю, сколько же нужно перерубить дров, чтобы заполучить такие? Хотя лгу. Сегодня он не похож на дровосека: напротив, в хороших джинсах и эффектной рубашке. На левой руке неплохие часы. Сменил образ с лесного на городской. Пахнет от него той же туалетной водой, что и вчера.
— Опирайся на меня, — снова целует. Он все еще полулежит у меня между ног, я веду пальцами по его груди, ловко расстегивая пуговки. — Спрашивай, что хочешь, — отвечу. Давай для начала три вопроса.
— Ты спортсмен? — срывается с губ, и я закатываю глаза от собственной глупости. Ага, это самое первое, что нужно спрашивать у парня перед тем, как переспать с ним.
— Да, — как всегда «многословен».
Он целует мою шею, скользит губами к чувствительной коже за ухом, а я от удовольствия не могу сдержать тягучих стонов. Это безумно приятно. Не знаю даже, существует ли хоть что-то приятнее того, что он сейчас со мной делает. Выгибаюсь под ним, что совершенно не способствует его самоконтролю. Крепко обнимаю его торс ногами, сжимаю, и он толкается бедрами. Пора переходить к главному, иначе я просто взорвусь.
— Кем ты работаешь? — вот, уже поинтереснее.
— Тренером. Инструктором, — он стягивает с меня сарафан через голову, а я помогаю ему освободиться от рубашки. Боже, он отлично выглядит. Тело к телу, губы к губам. Поцелуи теперь крайне влажные, крайне глубокие. Но не слишком. Все просто идеально. Он тянется рукой и трогает меня там, ниже живота. Нежно поглаживает. И то, что я выше писала про шею — вот сейчас мне еще лучше. Только быстрее бы, пожалуйста…
— Фитнес-инструктором?
— Нет.
— Так кого ты тренируешь? Неужели детей?
— Ну-у, я бы не назвал их прям детьми, но можно и так сказать. С большой натяжкой. Три вопроса закончились, моя очередь. Ты послала своего бывшего?
— Да.
— Умничка.
— Где ты ночевал сегодня?
— Хватит пока вопросов. Следующие придется заслужить, — произносит низко, сопровождая очередное указание нежнейшим поцелуем в губы.
И в этот момент, когда мы уже практически перешли к взрослому сексу, по закону подлости его сотовый начинает вибрировать в его заднем кармане.
Рома замирает, утыкается мне в шею, тяжело и прерывисто дышит несколько секунд, потом тянется к телефону.
— Это что, обязательно? Надо вот прямо сейчас отвечать? — спрашиваю обескураженно. Нет, ну в самом деле. Что может быть важнее того, что происходит в данную минуту?
