— Яр, мать твою, когда твои смены уже начнутся?
— Скоро, брат. Иди спать.
— Спать?! Писец, мы с Улей не можем спать под эти удары! Да и соседи, думаю, подпрыгивают. Иди побегай на улице, на турнике повиси! — раздраженно жестикулирует. — А лучше Маринке позвони, посидим, в карты поиграем как раньше. На раздевание. Потом по комнатам разойдемся.
— Отвали от меня с этой Мариной, — рычу. — Еще одно слово о ней — и я тебе втащу, клянусь. И Улю свою заткни, больше чтобы у меня дома не звучало имя моей шалавистой бывшей.
— Воу, — поднимает руки. — Ну ладно-ладно, сдаюсь. У вас там свои методы борьбы со спермотоксикозом и мозолями на руках. Как там вас отец зовет… спецы?
— Свали с глаз, Русик, пока дышишь.
— Угу, — демонстрирует смешок, затем тащится в ванную комнату, а потом снова в свою комнату. Слышу недовольные голоса, обсуждают меня.
Разговор у меня с этой парочкой короткий: квартира принадлежит мне, не нравится — съезжайте. Свою Руслан сдает и платит кредит за машину. Я сам предложил такой выход. Дело в том, что я патологически не выношу одиночество, не такой человек. А так приезжаю домой, особенно после командировки или соревнований, а в родных стенах жизнью пахнет! Опять же, присмотрено.
Может, и правда побегать?
Гад этот немецкий, спорю, сладко спит, как же хочется, чтобы он обо мне узнал. Два оленя в десяти часах лета друг от друга дрочат на одну и ту же девицу. Мне хочется его бить только за это.
А-а-а-ар.
Не помню, чтобы меня так по кому-то вштыривало. Да и не лез я никогда в треугольники, женщины как-то сами решали свои проблемы и становились для меня свободными.
Я проваливаюсь в ее глаза. Она смотрит, улыбается, а я с разбегу — и в омуты. Те, что зеленые, вокруг правого зрачка голубая коронка. У Кати все логично и правильно, она легко обойдется без меня, я это прекрасно понимаю. И, наверное, в том числе поэтому так радуюсь ее заботе. Катя — девушка цельная, без каких-то проблем, цельные люди всегда являются магнитами. Такая будет делать лишь то, что хочется именно ей. Здоровый эгоизм.
Мне позарез надо, чтобы она хотела меня. Только меня.
При этом я постоянно себя одергиваю: разобью их пару, а дальше-то что? Жениться самому? Пока не собирался. Вдруг не сложится? С Аней Киселевой все проще было: загорелся, начал соблазнять, она ответила согласием, и… потушил все. Обрубил на полпути. Потому что и правда работаем вместе, расписываться и заводить детей я на данный момент не планирую, тем более с Киселевой. Поэтому оставил девчонку в покое. Все равно обиделась, но после секса было бы хуже.
С тех пор не изменилось ничего. Я по-прежнему не вижу себя семейным человеком, а от Кати отцепиться не могу. Вот не могу, и все.
Она так на меня реагирует… Я как слетевший с катушек радар — жадно ловлю признаки ее возбуждения. Ее тело отвечает на каждое мое прикосновение, каждый мой взгляд. Последние недели я все время ужасно голоден, ощущение пустого желудка не пропадает никогда, со мной днем и ночью. Но если бы у меня был выбор, первое, что бы я сделал после снятия намордника, — это провел языком по ее коже.
Она уступит мне. Обязательно. Но дальше-то что?
— Ярик, блть! — гаркает Рус из комнаты.
— Все, закончил! — отзываюсь и ловлю грушу. Вытираю пот со лба.
Глава 18
Катерина
Третьего июня Ярослав не приезжает на завтрак по важной причине: ему снимают шину в той же самой частной клинике, в которой он лежал после ранения. Я пью кофе в одиночестве и тоскую. Мне не хватает этого парня сидящим напротив, глазеющим на меня самым неподобающим образом, болтающим на любые темы легко и откровенно.
То, что я чувствую к нему, — никакой не синдром. Мне с ним… хорошо, уютно и сладко. Я греюсь в лучах своего горячего солнышка, с ужасом думая о том, что могу однажды остаться без этого тепла.
Юра и Ярослав совершенно разные, могу ли я любить обоих?
С восьми утра мы с Ярославом на телефоне. Я специально встала пораньше, чтобы поддержать близкого человека. Он мне не чужой, как бы там дальше между нами ни сложилось. Перестал быть чужим с той секунды, как закрыл своим телом.
Яр отказался брать меня с собой — почитал, что процедура не слишком приятная, некоторые даже теряют сознание в процессе, и предпочел пройти через нее в одиночестве. Тем более, сразу после этого его ждет профессиональная чистка зубов и еще один осмотр у хирурга.
«Все, мое время, пошел», — пишет мне.
«Держись, я морально с тобой!»
«Главное, чтобы зубы они мне не вытащили вместе с этой железякой».
«Это неважно! Если что, у тебя есть косынка».
«Ха-ха, Катюша».
Все эти несколько дней, что мы узнаем друг друга поближе, Ярослав торчит у меня. Лишь однажды он ужинал у родителей, но потом все равно приперся пожелать приятных снов.
Каждый день он отвозит меня на работу, встречает через четыре часа. Затем мы где-нибудь обедаем — в основном опять же у меня, я готовлю нам разные супы-пюре, ничего сложного, а он радуется, хвалит! Вчера ходили в кино, а потом в новый бар, где он угостил меня каким-то особенным белым вином. Сам не пил, доставил домой до полуночи, получил легкий поцелуй в щеку, затем чмок в губы. Обнял, потерся губами об область за моим левым ухом и прошептал:
— Я поднимусь на утренний кофе? — невинно и томно. Боже, ему хоть раз говорили «нет»?! В длинном списке побед скоро появится еще одна — Катерина Сафонова, без пяти минут Фишер, которая была приличной девушкой… когда-то давно.
— Рано, — процедила сквозь зубы, словно это у меня шины. Иначе не получилось, и так дрожала, тряслась. Как масло плавилась под лучами термоядерного. Пять тысяч восемьсот кельвин на поверхности, любая растает и потечет.
— Понял, — легко смирившись, вызывая у меня искренний смех.
Но как же легко с ним! Никакой недосказанности, обид, надуманных сложностей. Если он хочет подняться, говорит об этом прямо, а получив отказ, не строит из себя обиженного. «Нет так нет, завтра будет новый день и новая попытка».
Его будто и вовсе невозможно обидеть, унизить или оскорбить. Это так странно для меня, привыкшей к общению с более сложными, мнительными мужчинами. Что с папой, что с Юрой зачастую приходится подбирать слова, чтобы случайно не задеть их чувства. Например, во вчерашнем фильме была эротическая сцена с участием известного актера, находящегося в отличной физической форме.
У меня вырвалось: «О, да он горяч!»
Ярослав ответил: «Ага, крутая сцена», — и подмигнул. На этом все. Мне не пришлось его уверять, что Ярик тоже, несомненно, горяч. Привлекательность Ярослава словно в принципе вне конкуренции, и меня, оказывается, манит такая самоуверенность.
