Забираюсь в его постель, натягиваю одеяло под подбородок.
Ярослав пишет:
«Волнуюсь, маленькая».
«Все хорошо, я у тебя, уже в кровати. Буду спать».
«Пиши мне почаще».
И, наконец, засыпаю. Через пару часов подскакиваю на кровати, понимая, что забыла о контрацепции, на цыпочках пробегаю на кухню за водой, принимаю таблетку. По времени вроде бы успеваю. И снова ложусь спать.
Глава 33
Отдых у него дома лечит поразительным образом. Я сплю как невинный ребенок, обнимаю подушку, то и дело зарываюсь в нее носом. Смутно припоминаю, что в какой-то момент стучали в дверь, затем звонил сотовый. Спросонья я глянула на экран — Руслан.
— Да? — приняла входящий.
— Катя, открой, пожалуйста, я приехал.
Добежала до двери, благо футболка Ярика на мне длиннее, чем некоторые платья, открыла замки и убежала снова в его комнату. До самого позднего вечера Руслан ни разу не зашел ко мне, не постучался, старался не шуметь.
Он что-то делал на кухне, смотрел телевизор, приглушенно разговаривал по телефону — но все это так тихо и осторожно, что я поразилась его внимательности.
Раздается стук в дверь, следом тихий голос Руса:
— Катя, я бульон сварил. Встань, поешь, — подождав пару секунд, он добавляет: — Надо покушать.
— Спасибо! Я с радостью. Сейчас только глаза открою.
— Конечно. Если хочешь, я принесу сюда.
— Нет, я приду, все в порядке, — мысль о горячем бульоне отзывается пустотой в желудке, я чувствую себя голодной — и это воодушевляет! Еще утром я и помыслить не могла, чтобы запихать в себя хоть что-нибудь, кроме таблетки.
Обычная человеческая забота — накормить больного и ослабшего — рождает внутри поток благодарности, сердце сжимается. Конечно, у Яра не могло быть другого брата. Они все хорошие люди, несмотря на то что могли вырасти избалованными мудаками.
Я утыкаюсь в подушку и зажмуриваюсь. Наконец-то моя голова немного прояснилась, столь долгий сон пошел на пользу. Пульсирующая боль в висках отпустила, а давящая в затылке — едва ощущается. Постепенно я вновь обретаю возможность мыслить холодно, не захлебываясь эмоциями и жалостью к себе.
Поразмыслив, я прихожу к выводу, что меня действительно изнасиловали. Насилие бывает разным, то, что сделал со мной Юра — не сравнить по ужасу с тем, что могло бы случиться в ювелирке. Фишер — мой бывший, и он никогда не был мне противен. Более того, мое сознание отключилось, я помню происходящее смутно.
Если после секса с Ярославом я еще долго чувствовала тянущие ощущения внизу живота, мое тело никак не могло забыть о его вторжении, здесь же — будто и не было ничего. Если бы проснулась одна, вполне могла решить, что этот кошмар мне приснился.
Но факт остается прежним — я не хотела случившегося.
И следом очевиднейшее решение: скрыть от Ярослава.
Сделать вид, что ничего не было. Юра приехал утром, я собрала манатки и сбежала. Врать до последнего, что измены не было.
Он никогда не узнает, он будет моим. Сам того не зная, залечит мои раны, согреет в своих лучах. Моя нижняя губа вновь дрожит. Фишер заявил, что собрался за меня бороться! Что будет, если Ярослав все же догадается? Да и смогу ли я ему лгать? Он посмотрит в глаза, надавит интонацией, и я расколюсь, как спелый орешек.
Что если он решит, что я по доброй воле? Я ведь должна была кричать, отбиваться. На мне должны быть синяки… Боже, хоть самой их наставь! Что если он не поверит мне и решит, что я изменила? Как когда-то чуть не изменила с ним Юре? Я ведь такая, я могла.
А если поверит? Что он сделает с Юрой? Убьет его и сам сядет? Что будет с его папой? Яр как-то пошутил, что если бы он пошел по наклонной, отец бы не выдержал позора и застрелился.
От этой мысли прошибает пот.
Меня вновь начинает трясти. С самого первого дня нашего знакомства Ярослав заступается за меня и получает за это. Он все на свете делает для меня. Я же все это время ждала от него подвоха, то кобелем обзову мысленно, то припишу другие грехи.
Мне так больно от того, что я защищала Юру, даже в наш с Яром потрясающий горячий секс, который подарил мне незабываемый оргазм, я сказала ему: «не льсти себе», вместо того чтобы похвалить.
Я все время защищала от него Фишера! Думала о чувствах Юры, о его комплексах! Летала на самолете в Москву, чтобы не ранить человека по смс, считая, что Яр должен молча проглотить это. О нет, я так сильно боялась обидеть бывшего, что в итоге… обидела единственного человека, который всегда в первую очередь думал обо мне. Человека, который значит для меня весь мир! Я поставила Ярослава в ситуацию, из которой не существует выхода. Что это, если не предательство?
— Катя, остывает! — слышится крик из кухни, от которого мои глаза распахиваются. У братьев даже голоса похожи, как такое вообще может быть? Вот это генетика!
Еще недавно я, приревновав Ярослава, пренебрежительно высказывалась о свободных нравах Ульяны, а сегодня сама сижу перед ее парнем в одной футболке и трусах. Вроде бы майка Яра достаточно длинная и плотная, но все равно заметно, что я без лифчика. Не взяла с собой ни одного, блин, у меня просто нет их под рукой! Никогда ни от чего нельзя зарекаться, мне стыдно, что я так вела себя.
— Рус, как ты вкусно готовишь, — нахваливаю я куриный бульон с кусочками белого мяса, сухариками, вареным яйцом и зеленью. — Пальчики оближешь. Как в ресторане.
— Спасибо, — улыбается он. — Я вообще хорошо готовлю, поэтому Ярик со мной и живет, — он смеется. — Шучу. У нас мама супер-повар, ее талант передался мне по наследству. А какую я лазанью умею делать, вообще язык проглотить можно!
— А Яр тоже так умеет?
Он хохочет:
— Нет, даже не надейся. Яр застрял где-то на уровне яичницы и магазинных пельменей. Я думаю, любой человек в состоянии научиться готовить при необходимости, просто брату это не нужно. Дома нам мама устраивала первое, второе и десерт каждый день. Причем обед и ужин в один день всегда были разными.
— Ого, вы не доедали вчерашнее?
— Никогда. Она любит готовить, это ее хобби. Раньше я думал, так у всех.
— Это очень большой труд.
— Знаю. Причем мы могли бы себе позволить собственного повара или заказывать еду, но мама готовила сама. Так она чувствовала себя полезной, наверное. С уборкой ей помогают, разумеется, у родителей большой дом.
— Здорово как.
— Ага. Ну а потом Яр пошел в армию, после армии остался на службе, их там кормят же… как-то. Когда дома — или заказывает, или мою еду подъедает.
— А ты не служил в армии?
— Нет, — обрубает. — Боже упаси. Конечно, хочется быть в близких отношениях с отцом, но живым быть хочется больше. Я и на гражданке отлично реализуюсь, — его тон становится резким, заметно, что эти вопросы его порядком достали.
