Все нормально. Все совершенно правильно, именно так, как и должно быть.
Яр всегда поддерживает мою идею посмотреть что-нибудь перед сном, но каждый раз — и сегодня в том числе — вырубается на первых двадцати минутах.
— Я не сплю, — говорит он с закрытыми глазами.
— Да, я так и поняла.
— Не выключай, интересно.
Я начинаю смеяться и тянусь за пультом.
— Внимательно слушаю, — продолжает он с легкой улыбкой, я не удерживаюсь и провожу подушечками пальцев по его по щеке, любуясь расслабленным лицом.
Он редко смеется в последнее время. За три недели можно буквально по пальцам пересчитать забавные моменты, хотя раньше с ним всегда было легко и весело. Может быть, мы просто мало общались, и так вышло, что я видела его во время отпуска неунывающим и беззаботным? Тогда его приподнятое настроение заряжало всех вокруг, его не смущали ни больничные стены, ни шина на зубах.
Сейчас же он чаще в себе. Уверяет, что все нормально, обычно, в режиме. Куча работы, устал. Он и правда много работает, мне бы хотелось видеть его чаще.
Я не слышала от него ни одного грубого слова, он сам приезжает, заметно, что хочет проводить со мной время, да и секс потрясающий и частый. Если бы что-то было не так, я бы обязательно заметила, но… залом между его бровей углубился и стал резче. Он разглаживается только во сне, а след заметен в любое время дня и ночи.
Ярослав забирает меня после работы, мы направляемся сначала к нему домой за кое-какими вещами, потом снова поедем ко мне. Он вроде в неплохом настроении, ничего не предвещает беды, пока не разъезжаются двери лифта и мы не выходим на лестничную площадку.
На этаже пять квартир, и рядом с дверью в одну из них стоит пакет мусора. Вроде бы ничего особенного — сосед выставил, чуть позже вынесет, — но Яр ругается сквозь зубы, протягивает мне ключи и произносит:
— Открывай, я сейчас.
— Эй, да ладно. Забей, — предлагаю не портить нервы, но он отмахивается.
Нажимает на кнопку звонка несколько раз подряд. В глубине души я надеюсь, что никого нет дома, но замок щелкает, соседская дверь открывается, на пороге парень лет двадцати-двадцати пяти.
— Добрый день. Мусор нужно выбросить, — говорит Ярослав.
— Пойду на улицу и выброшу, — не без дерзости отвечает сосед. Я уже справилась с замком и приоткрыла дверь в квартиру Яра, можно уходить.
— Сейчас нужно выбросить, — давит Яр. — Что, блть, за свинарник ты тут устроил?
— А что, какие-то проблемы? — нарывается тот. Я начинаю беспокоиться, как бы они не поссорились.
— Ты здоровый мужик, руки-ноги на месте, нет причин, по которым стоит устраивать свалку там, где живешь. А главное — где живу я. Сейчас же пошел и выбросил. Сегодня я предупреждаю устно, в следующий раз пакет залетит в квартиру, — голос Яра спокоен, но он нарывается, это заметно даже мне. Сосед не собирается пасовать, рявкает в ответ.
Яр повышает голос. Я боюсь встревать в спор двух мужчин, но понимаю, что нужно срочно разрядить обстановку. В этот момент, к счастью, звонит мобильный, Ярослав бегло смотрит на экран телефона, оставляет за собой последнее слово и заходит, наконец, в свою квартиру.
— Да, мам? — принимает вызов, разуваясь. Слушает и слегка улыбается. — Да, заеду. Нет, никаких проблем. Хорошо, куплю, конечно. Пока!
— Мама соскучилась?
— Да, давно не был, — он проходит по коридору, моет руки в ванной.
Я же оглядываю обстановку: без Руслана здесь и правда стало аскетично и неуютно. Богомолов-младший забрал часть вещей, кое-какую мебель. Дверь в его комнату распахнута настежь, там не осталось ничего, просто четыре голые стены. Было бы неплохо заняться обустройством квартиры, но пока об этом речи не было.
— Нет, ты слышала? — Яр показывает рукой на входную дверь, снова начиная заводиться. — Совсем охренел! Еще и недоволен! Еще раз — и капец ему. Соседи сдают жилье не пойми кому!
— Он просто не знает, какой ты у меня грозный, — улыбаюсь, подходя ближе.
— Это правда, — усмехается и склоняет голову набок, прижимает мои ладони к своей груди. — Думал сорвусь и… Хм, сейчас проверю, если он не выполнил мою предельно вежливую просьбу, то… — Яр поворачивается к выходу, и я понимаю, что он может устроить драку. Из-за пакета мусора!
— Яр, Ярик, — задерживаю его за плечо, — да черт с ним! Хочешь чаю? Пойдем, я заварю. Дай человеку пару минут обуться.
Я зову его за собой на кухню, он не спорит, но к чайнику подойти не дает, тянет за руку на себя. Касается губами моей шеи, я отклоняю голову, давая ему больше доступа. Сильные ладони стискивают талию, Яр легко отрывает меня от пола, затем прижимает к себе.
Водит руками по моей спине, постепенно распаляя, опускает их на поясницу, затем ниже — на бедра. Плюхается на диванчик и зовет к себе, чтобы села сверху. Что я и делаю. Короткое платье легко задирается, и его руки тут же оказываются на моих ногах, массируют от коленей и выше.
Я совершаю круговые движения бедрами, он тянется ко мне и наши губы, наконец, встречаются.
Я глажу его по плечам, обнимаю, пока мы целуемся. Он предельно внимателен, но при этом напорист и немного нетерпелив после ссоры.
— Где? Где замок? — спрашивает, шаря по платью. Молния сбоку, я быстро ее расстегиваю, он приспускает ткань, оголяя грудь, которую обожает рассматривать и целовать. Мы тратим на прелюдию меньше минуты, когда он шепчет: — Хочу тебя, Катюша моя.
— А я тебя, — с придыханием отвечаю в его губы.
Дальше он приподнимает меня, быстро расстегивает джинсы, спускает их вниз. Я успеваю стянуть стринги с одной ноги, как он подхватывает меня под бедра и вновь усаживает на себя.
Ощущения потрясающие, как и всегда с ним. Тугая наполненность на границе легкой боли при первом проникновении, жар от потребности продолжать, разгоняющее кровь желание. Его руки на моих бедрах, его губы на моих губах, следом на шее, ключицах, груди. Я двигаюсь сверху, постепенно ускоряя темп, стискивая его плечи, наслаждаясь тем, как он смотрит, как дышит. Я отдаюсь ему всей душой, обожаю каждой клеточкой своего тела. Его пальцы сжимают мои ягодицы, он слегка меняет темп, направляя меня, делая происходящее еще лучше. Напряжение нарастает, с каждым движением я все ближе к пику. А когда это происходит, он обнимает меня крепко-крепко, словно к самому сердцу прижимает. Лишая возможности думать, заполняя собой весь мой мир.
— Моя девочка, — шепчет с нежной улыбкой на ухо, целует в висок, в щеку, сам часто дышит, в глазах азарт и нетерпение. — Защиты с собой нет. Выкрутимся?
Я слезаю с его колен, он встает на ноги, приближается, и я тянусь к нему. Все еще во власти возбуждения с удовольствием обхватываю губами головку, а пальцами — ствол, ласкаю, стараясь втянуть в себя как можно больше плоти.
