Я вижу, как округляются ее глаза, когда, стартанув на зеленый, темно-синяя машина разворачивается и едет в нашу сторону. Останавливается точно напротив меня. Из всех моих подруг только Надя знает о профессии Ярослава и о том, что он сейчас должен быть в двух часовых поясах отсюда.
У нее приоткрывается рот, я беспомощно пожимаю плечами, показывая, что сама ничего не понимаю. Сажусь на пассажирское сиденье, уже точно зная, кто за рулем.
Единственное, что я чувствую, — это какой-то ступор. Мне не хочется ни ругаться, ни слушать оправдания.
Машина плавно трогается с места, девочки машут, я машу им в ответ.
— Я все объясню, — говорит Ярослав.
— Да я догадливая.
Глава 44
Катерина
Я упорно не смотрю в его сторону. Мы молча едем по полупустым улицам в направлении моего дома, я машинально слежу за дорогой. Мне кажется, если он отклонится от маршрута, я потребую немедленно остановить машину и выпустить меня.
— Ну и как провела время? — спрашивает Ярослав слегка надменно. В его голосе отчетливо слышится укор. Наглые интонации становятся последней каплей!
Я дергаюсь, врубаю радио — первую попавшуюся песню — и делаю погромче. Отворачиваюсь к окну. Ступор прошел, я начинаю злиться.
— Вау, — тянет Яр, усмехнувшись. Мои ногти впиваются в ладони, на самом же деле я хочу расцарапать ему лицо! Его терпения хватает на минуту, после чего он резко выключает звук, прерывая веселую иностранную песню. Тишина раздражает, мне обязательно нужно ее чем-то заполнить, и я уже открываю рот, как он говорит первым:
— Ты не говорила, что будешь в центре сегодня вечером. Мне такое не нравится. И вообще…
Я одариваю его взглядом, и он затыкается на полуслове. Кажется, Яр попытался свести ситуацию к сцене ревности, но это слишком неуместно после всего, что я пережила, сам это почувствовал и поэтому замолчал. А я решилась озвучить главный вопрос:
— Ты бы тогда поехал другим маршрутом?
— Надо было просто сказать, где ты будешь. Мы ведь договорились.
Ну вот и все. Я закрываю глаза, выпуская из рук последнюю надежду. Сбывается то, чего я подсознательно боялась все это время. Машинально облизываю губы и качаю головой. Злость исчезает так же быстро, как появилась. Вместе с остальными эмоциями. Возможно, это самозащита, но я чувствую отстраненность.
— Кать, — говорит он примирительно. Вероятно, следит за переменами, отражающимися на моем лице, и ловко подстраивает тон голоса. — Мы ж условились, что ты будешь скидывать мне сообщения о своих передвижениях.
Я прикусываю губу, подбирая слова получше. А потом мне это надоедает, и я выпаливаю правду на одном дыхании:
— Ты поэтому не предложил жить вместе у тебя дома, да? Чтобы было максимально легко разойтись? — слышу свой собственный голос, попутно осмысливая сказанное. Я запретила себе переживать об этом, находила сотни плюсов у новой квартиры, заставляла себя радоваться мелочам! Кошу на него глазами — Яр в обычной одежде: черное поло, темно-синие джинсы, на руке — часы. Вещи простые, но фирменные, выглядит он отлично, как и всегда.
Судя по всему, решил развлечься в воскресенье вечером. Не дома же сидеть?
— Не поэтому, — отвечает он. — Мы же обсуждали этот момент. Блть, Кать, ну почему ты мне не написала? — ударяет ладонями по рулю. Не сильно, но я все равно вздрагиваю.
— Не ругайся при мне, — впервые его одергиваю.
— Извини.
— Мы внезапно собрались, — объясняю. — Хреновый ты конспиратор, Ярослав.
Его лицо безэмоционально, он смотрит на дорогу. Молчит.
— Ты вообще не ездил ни на какие сборы? — оказывается, все это время я хмурюсь, точно как он весь прошлый месяц. Больно, когда открываются глаза. У тебя тоже так было, милый? — Говори уже как есть, хватит врать.
— Ездил, но меня вернули домой, — он бросает на меня прямой взгляд. — Через сутки. Я хотел просто немного побыть один. Это не преступление.
— Нет, конечно. Не преступление, — киваю, соглашаясь. Когда глаза «открываются», они болят и почему-то слезятся. Нет, я не буду сейчас раскисать и плакать, выглядеть при нем жалкой. Подумаешь, как дура радовалась его сообщениям о том, что он «соскучился». Тогда как сам он мог в любой момент приехать, просто не хотел.
Не хотел. Не хотел. Не хотел.
Слова сыпятся градом, хочется от них закрыться руками, и я обнимаю себя покрепче. Фоточки слала, сердечки, смайлики. Слова поддержки. Боже!
— Замерзла? Включить печку?
— Не нужно.
Осознание дается поначалу с трудом, а потом почти сразу приходит смирение. Все это время мне было неспокойно. Что-то шло не так, я чувствовала, но не понимала, что именно. Он был слишком хорошим, внимательным, уступчивым. Но при этом он не был счастливым.
Наши отношения больше месяца держались на ответственности. Его ответственности перед девушкой, чью пару он разбил и которой когда-то, будучи во власти горячей похоти, пообещал жениться.
Следом я понимаю, что не злюсь на него. Было бы лучше, если бы злилась, но я ощущаю лишь обреченность. Мало на свете людей, которые могут побудить его делать то, что ему не нравится. И судя по всему, я попала в число избранных.
Мы быстро добираемся до моего района, он ищет свободное место, делает круг вокруг дома — время позднее, все занято. Тогда я решаю помочь ему:
— Яр, — окликаю. Мой голос звучит на удивление спокойно. — Ярик, ты возле подъезда останови, я выйду.
— Я тоже поднимусь. Поговорим, Катюша, — кивает он. От этого «Катюша» сердце сжимается. Сердцу тоже достается, когда открываются глаза.
— Нет, не стоит. У тебя же были планы. Ты, должно быть, спешишь.
— Планы можно перенести.
— Я не хочу, чтобы ты поднимался.
Он останавливает машину, включает аварийку и поворачивается, наконец, ко мне. Я не вижу в его глазах ни стыда, ни раскаяния, но при этом в глубине души мне жаль, что так и не отыскалось свободное парковочное место.
— Кать, Катюш, Катенька, — он берет меня за руку, смотрит в глаза. Я не вырываюсь. — Давай ты не будешь себе ничего придумывать. Да, косяк, не сказал, что вернулся раньше. Хотел побыть один, подумать. Больше не повторится.
— Но ведь ты к кому-то ехал. Значит, одному было скучно? Яр, — я провожу напряженными пальцами по его лицу, он закрывает глаза и трется о мою ладонь, но я забираю руку. — Тебе не нужно выдумывать поездки, лишь бы только не видеть меня. Честное слово, не нужно.
— Блть, — он произносит беззвучно, поморщившись. — Давай вот без этого. Не выноси мне мозг.
— Я не выношу. Просто… если бы я так сделала, что бы ты почувствовал?
