Он смотрит на меня очень серьезно.
— Не плачь, пожалуйста, — говорит он. Пальцами вытирает мои щеки, и я обхватываю его лицо ладонями.
— Но со мной все в порядке, Яр. Я это пережила благодаря тебе. Для меня самое главное было — это сделать тебя счастливым, и у меня не получалось. Никак не получалось.
— Это только моя проблема, и мне надо было с ней разобраться. Я не псих, прекрасно понимаю, что если бы меня посадили, тебе было бы лишь хуже, — он отрывает мои ладони от своего лица, целует их по очереди несколько раз. — Принято считать, что осознание проблемы — это половина ее решения. Это неправда. Иногда нужно просто время. Время, чтобы смириться со своим бессилием, со своей ошибкой. С тем, что подвел тебя.
— Я люблю тебя.
— И я тебя, Катюша, — он притягивает меня к себе, обнимает.
— Тебе надо было рассказать мне сразу.
— Я не могу разделить с тобой все, — говорит он тише. — Тебе просто нужно с этим смириться. Ты пойми, что бы ни случилось, ты остаешься самым важным для меня человеком. Когда не морозишь меня в подъезде, разумеется. В тот момент придушить тебя хотелось, клянусь, — он начинает шутить, и я слегка улыбаюсь, отстраняясь, чтобы видеть его лицо.
— Тебе стало лучше? — спрашиваю осторожно.
— Да. Когда ты меня спалила, я ехал к Демину, там пацаны собирались. С женами, да. Я не хотел ехать, меня уговорили, раз двадцать звонили, весь телефон оборвали. Машину взял, чтобы не пить, с утра к психологу. Я виноват, повторяю в очередной и последний раз — прости, пожалуйста, больше не повторится, — с нажимом.
— Давно простила. Ты очень отстранился в то время, я решила, что ты разлюбил меня, и я не могла допустить, чтобы ты был со мной только из чувства ответственности. Я не хотела навязываться.
— Я ни с кем не буду из чувства ответственности, — объясняет он. — Иногда мне бывает хреново, Кать, я ж не клоун — всегда улыбаться. Иногда такая задница на работе, что неделями отхожу. Да, со мной бывает трудно, ты просто еще не разобралась, что не в сказку попала. Но это не из-за тебя. Мое отношение к тебе никак не поменялось. А твое ко мне? Ты по-прежнему хочешь быть со мной?
Глава 51
— Я ужасно по тебе скучала все это время. Каждый день, каждую минуту.
— Тогда идем дальше, — он вздыхает, мне кажется, с облегчением. Потом трет лоб. — Я знаю, что ты ждешь ребенка, — он бросает на меня взгляд, и я с энтузиазмом киваю ему. Все-таки он знает! — Не могу сказать, что мне сильно легко сейчас, но я все обдумал за эти сутки. Мы будем вместе, что бы ни случилось. Неважно, какие испытания подкидывает жизнь, а рождение ребенка — это всегда хорошо. Ну раз так случилось, что теперь поделать. Судьба, видимо. Будем любить, растить и воспитывать. Я приму любое твое решение, но сразу скажу: мне будет проще, если дадим мою фамилию и мое отчество. И я спрошу только один раз, ты мне ответь честно, и пойдем дальше, — он берет меня за руку. — Он точно не может быть моим? — и смотрит на меня.
Я моргаю.
— Яр, — всхлипываю. — Что ты такое говоришь? Это твой маленький. Наш с тобой. Чью ему еще фамилию давать, я ничего не понимаю.
Пару секунд мы оба не моргаем.
— Да? — спрашивает он. — Ты уверена? — а у самого глаза загораются, я столько счастья никогда не видела.
— Ну конечно! — я немного паникую. — Ты поэтому мне ничего не ответил, да? А с чего ты такое взял-то вообще? Я бы… не стала тебя обманывать таким образом. Я бы честно сказала.
— Не ответил на что? — он прищуривается, вглядываясь в мои глаза. — Я не понял, Кать, повтори, пожалуйста.
Я убеждаюсь окончательно, что он не получал те сообщения. Кто-то, воспользовавшись нашей ссорой, влез в наши отношения и попытался нас разлучить! Но ничего у них не получилось. Ярослав любит меня и хочет быть со мной так сильно, что готов принять… ребенка человека, которого ненавидит. Мое сердце сейчас выпрыгнет из груди. Боже, что же ты себе навыдумывал?!
Я быстро достаю телефон и показываю ему нашу короткую жестокую переписку. Хорошо, что не удалила ее.
— Яр, Ярик, я как в больнице подтвердила, сразу тебе позвонила. Ты сбросил, я решила, что занят. Написала сообщение, и вот такой ответ. Ты посмотри по срокам, у меня все узи с собой. Если не веришь, то можно тест сделать, — я понимаю, что сильно растерялась. Никак не ожидала, что разговор выльется в такое русло.
Он хмурится, а потом отводит глаза, напряженно вспоминая, где был и что делал в это время.
— Хрень какая-то, — произносит задумчиво. — Я на базе был, но я не писал этого. И я не видел от тебя пропущенный.
— Я подумала, что стала тебе противна настолько, что ты не хочешь видеть меня. И уж ребенка со мной точно не хочешь. Но ты не переживай, я его очень любила все это время. За нас двоих.
Он бледнеет, а потом его бросает в краску. Кровь приливает к лицу, и я понимаю, что пришел тот самый момент, когда надо успокоить мужика, чтобы он не наломал дров:
— Сейчас я осознаю, что на тебя это совершенно не похоже. Мне стоило лично с тобой встретиться. Да хоть на асфальте под окном написать!
— «Яр, я беременна, позвони», — он мрачно поддерживает тему, хотя сам мысленно не со мной, он вычисляет, кто это мог подставить его. И мне надо непременно отвлечь его, перетянуть внимание на себя, чтобы он не поехал разбираться с горячей головой. Мне надо немного подвинуть его приоритеты. — И номер телефона.
— Да! Я накрутила себя очень сильно. И у меня не было ресурса услышать твой отказ вслух, поэтому я спряталась, закрылась ото всех. Мне нужно было не впасть в истерику. Ты ведь знаешь, должен знать, что я без тебя не могу. Но мне надо было собраться. У меня появилась новая цель. Яр, ты слышишь, что я говорю тебе?
— Катюш, — он смотрит мне в глаза, кивает. — Это была самая хреновая ночь в моей жизни. Я запретил себе даже надеяться, — кажется, он еще не до конца осознал новость.
— Ты больше не единственная звезда в моей вселенной, — говорю я. — Смирись, Ярик. У тебя скоро будет ребенок. У него все замечательно, а еще на последнем узи он спал. Руки-ноги вольготно раскинул и дрых, не обращая никакого внимания на нас с врачом. Так же крепко спит, как и ты, его замеряли, он даже не шелохнулся.
Яр трет лицо и отворачивается, чтобы я не видела его эмоции, тогда я обнимаю его крепко-крепко и прижимаюсь к его груди. Закрываю глаза. Слышу, как колотится его сердце.
— Кать, прости, — он тоже обнимает меня. — Боже, — целует мою макушку. — Прости меня. Я никогда не оправдаюсь.
— А ты прости, что написала новость смс-кой, — шепчу я. Он обнимает меня крепче. — Больнее всего было — терять тебя. Со всем остальным я бы справилась.
— Тогда больно больше не будет. Никому из нас, — мы переплетаем пальцы. — Вместе же? Что бы ни случилось?
