Без лишних предисловий хватаю ее за горло, сдавливаю и слегка приподнимаю. Она выпучивает глаза, хватается за мою руку, давится. Удушение — это очень страшно. Я не так сильно сжимаю, чтобы нанести реальный вред, но ее паника мешает здраво мыслить и дышать ровно. Она сама начинает задыхаться.
— Повторяю вопрос, — сдавливаю сильнее. — В моей мобиле шаришься часто?
Ее глаза наполняются слезами, и она кивает. Я немного ослабляю хватку, чтобы она могла говорить.
— Несколько раз, — пищит. — Три или четыре, честное слово! Пока ты новый не купил две недели назад!
Киваю, глядя в ее глаза. Снова сжимаю.
— Писала часто от моего имени? Говори как есть. По глазам прочитаю. Если врешь — придушу, сука, я клянусь тебе.
— Один раз, — от ужаса и бессилия она начинает рыдать, тогда я, наконец, отпускаю ее, беру стул, с грохотом ставлю напротив. Сажусь, не отрывая от нее взгляда.
— Слушаю внимательно.
— Яр, Ярик, пожалуйста, прости меня, — закрывает лицо ладонями и качает головой. — Я… как пароль выяснила, не удержалась. Я не со зла, я не хотела ничего плохого. Ты мне в душу запал. Я жить без тебя не могу! Прости меня, пожалуйста.
— Рассказывай как было, пока я готов слушать.
Она всхлипывает:
— Ты на зарядке его забыл в столовой. Я быстро, одним глазком. Мне просто хотелось подсмотреть, есть у тебя кто-то или нет! А у тебя там… другая. И ты ей такие вещи пишешь, — она снова закатывается. — Мне только «привет», а ей… что любишь. Я всю ночь плакала. Больше не трогала телефон. А потом вы поссорились, я узнала, что вы не общаетесь, и я так радовалась!
— Как это больше не трогала? А когда меня Вероника Анатольевна попросила тебя в банк свозить? Когда успела только?
— Ты пошел на заправку, оставил телефон на зарядке в машине, я увидела, что она тебе звонит! Боже, я… не знаю, зачем я так сделала! Я просто сбросила. Потом разблокировала телефон, а она тебе пишет, чтобы ты перезвонил. Я так разозлилась на нее! Смотрю, вы давно уже не переписывались, так не надо и начинать! Она тебя обидела, я бы… Яр, я бы лучше к тебе относилась. Я бы все для тебя сделала!
— Не теряй нить.
— Я написала от твоего имени, чтобы она тебе больше не звонила, — она захлопывает рот и сжимает губы.
— На что Катя ответила, что ждет моего ребенка, — подсказываю.
— Нет, — она отрицательно качает головой.
— Опять душить?
— Если бы я знала, что она беременная, я бы не стала сбрасывать ее звонок! А когда она написала в сообщении об этом, Яр… я просто поняла, что ты теперь точно будешь с ней. А если узнаешь, что я с твоего телефона писала, то никогда не простишь меня! У меня не будет даже шанса в будущем стать твоей любовницей. Прости, пожалуйста, я испугалась, что ты разозлишься, и все удалила.
— Значит, задницу свою спасала, да? — меня аж бомбит. Любовницей она хотела моей стать! Была бы мужиком — закопал бы.
— Я бы любила тебя сильнее.
— Смотри на меня, — она поднимает глаза и кивает. — Мне надо, чтобы ты это сейчас окончательно поняла. Дело-то серьезное, ты не просто попыталась подленько избавиться от соперницы, ты рискнула жизнью моего ребенка. Я к тебе нормально относился, но теперь… — качаю головой. — Я не представляю, что творится в твоей больной башке. Больше месяца ты видела меня несколько раз в неделю, знала, что я нихрена не в курсе случившегося, и молчала. Ты понимаешь, почему я женюсь на ней, а не на тебе? Ты разницу между вами, блть, чувствуешь? — я слегка повышаю голос, не удержавшись. Она опускает глаза и быстро кивает. — Ты понимаешь, что жива только потому, что она, умница, оставила ребенка? — говорю спокойно, но она вздрагивает все телом.
— Слава Богу!
— Да, именно так. А теперь послушай меня очень внимательно. Ты сегодня же увольняешься. Я расскажу Тодорову почему. Не реви, я все равно расскажу. Будешь упираться — станет хуже. Психологическое состояние бойца — крайне важно для нормальной работы. Ты — вносишь разлад в семьи. Когда дома все плохо — сосредоточиться на работе в разы сложнее. Ты подвергла меня и других парней, зависящих от меня, смертельной опасности. А раз ты вмешалась один раз, как знать, не сделаешь ли это снова. Ты меня поняла?
— Да, — соглашается она. — Я сегодня же напишу заявление.
— Прямо сейчас. Если тебе нужно будет какой-то срок доработать — сделай так, чтобы я тебя не видел. Последний вопрос: кто тебе слил мой пароль?
— Новенький Саня был мне немного должен, — пищит она. — Я попросила, чтобы он при возможности подглядел, как ты в перчатках снимаешь блокировку. У тебя там шесть цифр, он запомнил.
— Спасибо за информацию. Не обманула? — продавливаю интонацией. Она испуганно мотает головой.
Ясно, значит, новенький еще не понял, куда попал. Придется объяснять.
Конечно, я осознаю, что частично сам спровоцировал ситуацию. Я был к ней добр и внимателен, а далеко не все женщины могут разграничить вежливый флирт и реальный мужской интерес. Я знал пару таких: один раз случайно улыбнешься — она уже тренируется, как моей фамилией расписываться.
Но теперь-то я не один, а значит, подобные ошибки стали недопустимы. Больше я не буду оказывать знаки внимания другим женщинам, только своей собственной.
«Как дела, маленькая? Соскучился», — пишу ей. И тут же получаю ответ:
«Считаю часы до твоего возвращения. Очень жду».
Расплываюсь в улыбке. Ждет. Надо глянуть расписание тренировок новенького. Но сначала посоветуюсь с командиром.
Часть IV
Глава 53
Катерина
Мне всегда было комфортно одной, но только не в последнее время. Скучаю, все время по нему скучаю. Он еще напишет внезапно что-нибудь такое… короткое, но особенное, только мне адресованное. Полдня потом хожу, улыбаюсь. То и дело снова заглядываю в телефон, перечитываю.
С работы жду всегда дома. Приготовлю нам ужин, приберусь. Последние полчаса и вовсе хожу из угла в угол, локти заламываю. Знаю, что уже выехал. Пробки… знаю, что тоже торопится. Скорее бы… Последние полчаса обычно самые долгие.
При встрече мы всегда улыбаемся друг другу. В его глазах столько тепла, что я тону в своем счастье! Мы вместе ужинаем, а потом, уже в комнате, я забираюсь к нему на колени, обнимаю за шею, зная, что он непременно обнимет в ответ. Потрется носом о мою щеку, скажет что-нибудь нежное. О том, как сильно я ему нужна. Мы еще не успели насытиться, месяц всего прошел после примирения.
Вроде бы все хорошо, но у меня каждый раз страх — вдруг сегодня не приедет? Не захочет, передумает. А у него похожий — что если я снова не открою ему дверь? Он как-то сам признался в ответ на мои откровения. Мы словно спугнуть боимся, носимся с нашими чувствами. На меня еще беременность действует, а он просто старается все сделать хорошо и правильно. Заботится обо мне.
