Нужно было взрослеть и думать о том, как быть дальше. В данный момент выбор был небогатый — привыкать к новым реалиям и жить в них. Раньше у меня был Димка на первом месте. Теперь к нему добавился малыш под сердцем. А значит уровень ответственности стал только выше. И я не могла подвести их обоих.
Поэтому пообещала сама себе, что попробую договориться с Олегом по-хорошему, не провоцируя его. В конце концов женщина же должна быть мудрой, правда?
Этой ночью я спала так крепко и долго, что просыпалась долго и неохотно. А когда наконец все же проморгалась и огляделась по сторонам, то была в шоке — на тумбе возле кровати стоял букет ромашек…
- 20 -
Волков
Арес приехал даже чуть раньше.
— Все в порядке? — спросил он, когда покинули территорию дома.
— Вполне, — сдержанно ответил я.
— Как Маша?
— Я же ответил. Чего ты за нее так беспокоишься-то?
— Эй, спокойнее, друг. Просто спросил же, — усмехнулся тот, переключая скорость.
— Хватит спрашивать, — рявкнул я, пытаясь сдержать эмоции.
— А говоришь в порядке, — покачал он головой. — Поди снова нервы мотает?
Я лишь зыркнул на него в ответ.
— Да хер пойми что у нее в голове, — сдался спустя несколько минут. — То ничего ей не надо, то на бабу, строющую глазки мне, бросается.
Арес присвистнул и ухмыльнулся.
— А Машуня-то молодец. Кому досталось?
— Да Иваныч твой медсестру выписал ей. Та вроде ничего такого и не сделала, а эта уже в слезы. А потом снова свою гордость недоделанную показывать стала.
— Ну, Олежа, ты ведь сам постарался уесть девку, когда отпускал на волю.
— Чем? — раздраженно спросил я. — Что хату оставил в подарок? Чем я так расстарался?
— Сам же сказал наигрался, да еще и Элькой ей перед носом покрутил.
— Какой Элькой? Что ты несешь?!
— Ты может и забыл, что когда Машу свою выпроваживал из дома, к тебе нимфа эта приезжала, а вот зазноба твоя явно нет.
— Она по делу приезжала, — поморщился я, вспоминая то недоразумение.
— Это знаешь ты. Бабы они вообще такие — надумают себе всякого, а ты потом разгребай.
— А ты, значит, это откуда знаешь? — уцепился я за главное.
— Рядом стоял и видел, как Машка твоя того… среагировала на красотку эту.
Что-то в словах друга меня насторожило.
— И ты, конечно, что-то добавил ей?
— Ну… может и добавил…
— Блять! Арес! Какого хера?! — все же не сдержался, саданув по панели.
— Кто ж знал, что она с подарком уезжала, — пожал тот плечами, явно не чувствуя своей вины. — Я тебе сразу говорил — отпусти девку. Ты не послушал. Теперь — разгребай.
Дальше ехали молча. А мне было о чем подумать… Теперь слова зайца про белобрысых баб становились понятны. Да, Арес, конечно, удружил. Но с другой стороны… Понимание, что Маша злилась на меня из-за других женщин, приятно грело. Да, может сколько угодно строить из себя самостоятельную и неприступную. Рано или поздно все равно будет моей.
— Но ведь все ж поправимо, брат, — наконец, не выдержал Астахов.
— Ты о чем? — рассеянно спросил, продолжая прокручивать последний разговор в голове.
— Да про девчонку твою. Поухаживай за ней, скажи, что так, мол, и так — одна она у тебя такая.
— Ты закинулся что ли? — усмехнулся я. — Бегать я за ней, как пацан зеленый, должен? Мужик делом намерения показывает, а не словоблудием, — отрезал я.
— Дело, конечно, твое. Но Машуня — нежный цветок. К такой особый подход нужен…
— А ты, естественно, в курсе подхода, — вызверился я от его намека. Да, знал что Арес мое не тронет Но эти его шуточки… Бесили знатно.
— Представь себе. И не надо бегать, словами заливать. Делай дела.
— Так я и делаю. А она только кривится и нос воротит.
— Так ты дай ей что-нибудь романтичное, розовое. Девчонки это любят.
— Блять, ты можешь не загадками говорить!
— Да цветы ей подари. Цве-ты.
— Нахрен ей веник, который завянет через день? Что это докажет?
— А ты ей ромашки подари, — хохотнул брат.
— Какие еще, к херам, ромашки?
— Те, что она любит.
— А ты, значит, в курсе ее предпочтений…
— Ты кстати тоже должен быть. Она ж тебе об этом говорила. — Я вопросительно уставился на него. — Когда я тебя латал после шальной пули, Маша не давала тебе уснуть. Вот и сблотнула про клумбу с ромашками. Что, мол, нравятся они ей. Как перед мэрией.
— Не помню, — признался я.
— А другое что-то помнишь? — поинтересовался Арес.
— Например?
— Да просто, тот вечер.
— Смутно. Но вот этого не помню. — Друг одарил меня странным взглядом, но потом вновь сосредоточился на дороге.
— А стоило бы, Олег, стоило…
— Что ты имеешь в виду?
— Ты назвал ее именем жены.
В груди противно заныло, стоило подумать о Марине.
— Когда? — хрипло спросил я.
— Пока меня не было. Видимо, в беспамятстве. Не знаю. Когда мы с Францом пришли, ты уже был никакой.
Я молчал, обдумывая новость.
— Почему раньше не сказал?
— А смысл? Ты все равно решил ее отпустить.
— Что изменилось?
— Рано или поздно она все узнает. Сама или поможет кто. И если у тебя на нее планы, то лучше тебе…
— Хватит! — резко перебил друга. — Твою мысль я понял.
— И лучше не затягивать с этим.
— Не лезь в это. Я сам решу что делать. И говорить ей не смей! Понял?
— Понял, — скупо ответил Арес.
До самого дома Гриши мы не сказали больше ни слова. Мыслей было много, и не все из них были радужными. Проблем с Машей только прибавлялось. И каждую нужно было решать. Но как? Прийти и сказать ей, что она очень похожа на Марину? Вот и забрал потому с собой. Да уж. Боялся подумать, что натворит этот заяц после такого. Нет уж. Прошлое должно оставаться в прошлом. Людей знающих немного. Второй шанс я никому не позволю у меня отнять.
