- 41 -
Первое, что я увидела — знакомый потолок. Это была комната Олега. Вторым пришло осознание того, что автобус на моих глазах взорвался. Я резко дернулась, но меня тут же удержали.
— Тише, Маша. — Волков, ну конечно…
Перевела на него взгляд.
— Где Дима? — спросила онемевшими губами. Но тот молчал. И это убивало сильнее любых слов. — Где он?!
— Мне жаль…
Слезы. Они душили, мешая дышать. И боль. Бескрайняя, бесконечная боль! Меня накрыло. Олег, кажется, пытался меня успокоить, но я брыкалась, орала, что это он виноват! Обвиняла во всем его!
Потому что знала — это из-за него. Из-за него меня чуть не похитили. Из-за него погиб мой брат!
Брат, которого я не видела так долго, у которого была вся жизнь впереди.
— Убирайся! Ненавижу! Ненавижу тебя! — кричала я, царапаясь и вырываясь из стальных объятий.
— Маша! Подумай о ребенке! — встряхнул тот меня.
— Пошел к черту, Волков! Чтобы ты сдох в помойной яме! Это все из-за тебя! Из-за тебя!
— Маша!
— Ты обещал! Ты обещал, что все будет хорошо!!!!
Очередной укол, и сознание снова померкло.
Новое пробуждение далось мне проще. В груди была огромная дыра. Я чувствовала себя последней сукой, которая наслаждалась жизнь, тогда как дни моего братика были сочтены. Какая-то горничная приходила и помогала мне умыться, кажется даже кормила. Я не запоминала.
Олег пришел позже.
— Сегодня похороны. Я взял на себя выбрать все самое лучше…
— Пошел к черту, — бесцветным голосом ответила я, глядя в окно.
— Даже не почтишь память брата?
Закрыла глаза, мысленно проклиная это чудовище. Какой я была дурой, когда поверила ему. Поверила я, а заплатил Дима… Но как бы я ни ненавидела Олега, не прийти на похороны брата не могла. Даже если их организовала не я.
Ощущение было, что внутри выскребли все — от и до. Единственная светлая мысль, что не давала мне просто выйти в окно вслед за братом — ребенок. Лишь потому я не сопротивлялась, когда мне ставили какие-то капельницы, кормили с ложечки.
Мне даже наряд по случаю приготовили — темное платье и плащ.
Заботливый, мать его, Волков…
В машине он не разговаривал со мной. Даже не пытался привлечь внимание или высказать сожаление. Оно мне нахрен не сдалось, но это бездушие… Я все сильнее ненавидела его и все больше желала ему того же — смерти!
Сами похороны прошли как в тумане. Я смотрела на гроб и не верила. Не верила, что там было то, что осталось от моего мальчишки… Моего светлого мальчика.
Матери ожидаемо не было. Да и было плевать.
Мне вообще было на все плевать. После были поминки. Но я сидела в стороне, глядела в окно и каждого, кто пытался подойти, посылала нахер. Вот прямо так.
Я видела как меня сверлил тяжелым взглядом Олег, как маячил на периферии Арес. Но было на-пле-вать.
Пусть все подохнут. Сгорят в этих своих разборках!
Как я корила себя за то, что не попыталась сбежать, что доверилась, повелась на красивые слова, что нас защитят. Хотелось выть. И когда стало невмоготу, наплевала на все приличия и подошла к Марку.
— Отвези меня домой.
Тот скользнул взглядом мне за спину. Конечно, куда без разрешения хозяина. Но, судя по всему, тот дал добро.
По привычке пришла в спальню Олега. Даже не поняла этого сразу. Просто завалилась в постель и прорыдала до самого вечера.
Пока не пришел он. Тот, кому я желала всего самого худшего!
— Как ты себя чувствуешь?
— Пошел вон.
— Это вообще-то моя спальня.
Подняла на него взгляд и, криво ухмыльнувшись, сползла с постели. А затем побрела в ту комнату, где были мои вещи. Я готова была драться, вырываться, но меня никто не остановил.
В груди было пусто. Мыслей — никаких. Только тупая боль. И воспоминания. И чем больше я вспоминала, тем больше рыдала. Беззвучно, тихо, в подушку.
Кажется, уснула только под утро. Но выспаться мне не дали — пришел хозяин дома.
Мрачный, пугающий, холодный…
- 42 -
Он запер за собой дверь на ключ и, встав напротив, нагло заявил:
— Нам надо поговорить.
Я так злилась на его — за то, что так спокоен, что не страдает, что это он виноват…
Но даже не пошевелилась, продолжая смотреть сквозь него. В этом доме ничего не зависело от меня.
Ничего.
— Я задам вопрос, и ты должна ответить мне честно, Маша.
От его тона пробрал мороз по коже, что уж говорить о взгляде. Я молча ждала — знала, что все равно получит свое.
— На что ты готова, чтобы твой брат не погиб в той аварии?
— Аварии?! — разозлилась я. — Да это ты виноват, что его больше нет! ТЫ! Ты ведь обещал!
— Я задал вопрос, — холодно напомнил он.
Сейчас в нем не было той нежности и заботы, что я наблюдала еще недавно.
— Ты и сам знаешь ответ.
— Я жду.
Опять этот приказной тон. Сломает, но получит свое.
— На все. Доволен?! — вызверилась я. — А теперь уходи.
— Даже на то, чтобы безвылазно сидеть в четырех стенах? — вкрадчиво поинтересовался мужчина, игнорируя мой выпад. Я не понимала к чему этот допрос. Конечно, я бы пошла на все, чтобы Димка оказался жив.
— Даже на это, — выдохнула, сдерживая подступающие слезы. — Доволен? Еще вопросы будут?
Олег подошел поближе, а мне захотелось забиться в угол — чтобы быть как можно дальше от него, чтобы не чувствовать этого взгляда, чтобы….
— А если я скажу, что он жив и с ним все в порядке? Ты будешь послушной, Маша? Будешь сидеть в комнате круглыми сутками?
Я уставилась на него, с трудом осознавая услышанное.
