— Опять психосеанс начинаешь?
— Ты из-за нее на нервах, брат. Так нельзя. Все дело завалишь.
— Не могу я, понимаешь? Смотрю в ее глаза, а вижу там… Она ж мне сдохнуть желала. Думаешь, это так быстро проходит? Она трясется теперь от любого шороха.
— Думаю, когда удавим эту тварь, все уладится, — философски заметил друг. — А ты развлеки ее чем-нибудь.
— Например?
— Не будь Франц замешан, можно было б его девчонку к тебе привезти. Там глядишь девочки и отвлеклись бы. Но так… палево это слишком.
Он был прав. Была такая мысль. Но опять же… Я никому не доверял. НИКОМУ. Да, в этот раз я успел отвести удар. А что если нет? Что, если я упущу что-то?..
И эта мысль сжирала каждый день все больше…
- 45 -
Я проснулась одна. Но знала, что Олег не ушел этой ночью к себе — сквозь сон видела, как он встал, едва стало светлеть. Может стоило дать понять, что не сплю, но малодушно спряталась от тех эмоций, что он вытащил из меня накануне.
Эмоциональные горки с ним — разве это то, о чем я мечтала в жизни? Однозначно, нет. Но все сложилось как сложилось.
И хотя оставаться весь день одной было невероятно сложно, ради брата я была готова потерпеть. Тем более, что Волков вернулся в этот день пораньше. Привычным жестом закатил тележку, сел рядом, обнял. И несколько минут просто молча сидел. А я словно физически ощущала его потребность в себе. И это льстило, грело, заставляло ластиться к нему, ожидая дальнейших действий.
— Так мы до еды не дойдем, — хрипло пробормотал он после очередного поцелуя.
— Я не голодна, — капризно возразила, потянувшись к ремню на его брюках.
И это действительно было так. Сейчас, когда единственным человеком, с которым я контактировала, стал Олег, на меня остро давило вынужденное одиночество. Поэтому тепла хотелось куда больше, хотелось эмоций, почувствовать себя нужной.
— Подумай о ребенке, — настойчиво повторил мужчина, и я все же послушалась. Даже отсела подальше, чтобы не искушать себя.
— Как у тебя дела? — спросила чуть погодя, без энтузиазма ковыряясь в тарелке.
— Все нормально, Маш. Тебе не о чем беспокоиться.
— Ты выглядишь усталым.
Снова повисла пауза. Мне хотелось как-то навести мосты, но я не знала о чем еще можно поговорить с взрослым, самодостаточным мужчиной. И он решил все за меня — усадил к себе на колени, зарылся пальцами в волосы и как-то отстраненно заговорил.
— Твоя мать скоро закончит курс реабилитации.
Это было неожиданно. Я уже поняла, что Олег контролирует все, но его высказывания в ее адрес казались довольно жесткими. И я не ожидала, что его интересует данный аспект.
— Ее выпустят?
— Скорее всего.
— И она… станет прежней?
— Я не знаю, — честно признался он. — Этот наркотик слишком… новый. Гарантий не даст никто.
— Я могу с ней увидеться? — Да, я злилась на нее, но она же моя мама. Пусть все было непросто, но все же…
— Позже…
В одном слове было скрыто довольно много — и я промолчала. А затем и вовсе отвернулась, задумавшись о том, на что теперь будет похожа моя жизнь. Волков весьма недвусмысленно стал поглаживать мою спину, но я так погрузилась в мысли, что даже не сразу обратила на это внимание.
— Жалеешь? — его вопрос застал меня врасплох.
— О чем?
— О том, что попросила остаться.
— Я не знаю. Все слишком сложно, — ответила, глядя ему в глаза. — Моя жизнь круто изменилась, и скоро я стану мамой…
— Все ради ребенка, да, зайчонок? — горько усмехнулся он. — Все еще боишься, что без твоей благосклонности я могу… — остановила его, приложив ладонь к губам.
— Я запуталась. Все слишком непросто. Но я не хочу, чтобы ты уходил.
— А чего хочешь?
— Наверное, чтобы ты говорил со мной, — неуверенно ответила я. — Мне многое непонятно и…
— Ты — мое все, — выдохнул он, прислонившись лбом к моему. — Это главное, что тебе стоит запомнить.
— Но я совсем ничего о тебе не знаю!
— Снова хочешь поиграть в вопрос-ответ? — усмехнулся он.
— Почему поиграть — просто, поговорить… — растерялась я.
— Хорошо. Но за каждый ответ я снимаю с тебя одну вещь. — Я смутилась, но все же кивнула. — Начинай.
— Какой твой любимый цвет?
— Черный.
— А почему?
— На нем не видно крови.
Пока я осознавала его слова, Олег ловко стащил с меня кофту, а затем принялся за штаны.
— Эй, хватит!
— Два вопроса — две вещи, — хищно ухмыльнулся Олег. И я отчетливо увидела в его взгляде азарт и предвкушение.
— Теперь вещь выбираю я! — выставила новое условие.
— Хорошо, зайчонок, — хмыкнул тот. — Продолжай.
— Сколько людей ты убил? — Вопрос задавала со страхом, но…
— Много.
— Так много, что ты не знаешь точное число? — сдавленно спросила я.
— Вещь, Маша, — жестко напомнил он. — Я не считал.
Сняла оба носка, уже жалея, что решила затронуть эту тему. Зачем? Потому что хотела понять о мужчине больше. Я прекрасно помнила, как легко он нажал курок в том подвале, лишив жизни предателя по его словам. Я жила в его доме, ела вместе с ним и делила постель. И должна была как-то осознать это все, разобраться, чтобы знать как защищаться или выжить.
— Я не стану делать вид, что хороший человек, — вдруг заговорил Волков, видя мою реакцию. — Не стану притворяться перед тобой. Тебе придется принять меня таким, какой я есть. В моей жизни было достаточно дерьма, когда или ты, или тебя. Когда на удар отвечаешь местью и топишь в крови своих врагов.
— И ты не жалеешь? — тихо спросила я.
— Жалею. О некоторых поступках. Но отмотать и исправить нельзя. Остается только жить с тем, что за плечами.
