– День добрый, Игорь, – встал за его спиной Дорофеев, расставив ноги. – Разве мы не условились о встрече?
Данила не забыл себя похвалить за то, что приехал раньше на полчаса, иначе не застал бы официанта, как пить дать не застал. По всему видно, парень собрался удрать.
– А, что? – Игорек резко обернулся, уронил третью по счету дорожную сумку себе на ногу и болезненно поморщился. – Черт! Больно…
– И мне больно сознавать, что вы без предупреждения нарушаете наши договоренности, Игорь.
Дорофеев поднял упавшую сумку и на всякий случай поставил ее себе за спину. Игорек с тоской наблюдал за его действиями. Потом задрал голову к небу и в очередной раз протер ладонью вспотевший лоб.
– Понимаете, майор, тут такое дело… – начал он медленно, перестав таращиться в небо и виновато глянув на Данилу. – Срочно потребовалось уехать. Предложили горящую путевку.
– Счет шел на минуты, я понял, – закивал Дорофеев.
– Буквально! – вытаращился официант, прикладывая руку к груди.
– Позвольте угадаю. Благодетелем явилась ваш работодатель? Ольга Ивановна Фролова?
Данила вытянул руку, схватил Игоря за локоть и потащил к ближайшей скамье у подъезда. Там он с силой опустил его на скамейку, поскольку Игорек хоть слабо, но сопротивлялся. Дорофеев поставил ногу в ботинке на скамейку рядом с коленом официанта и, наклонившись, прошипел:
– А теперь послушай, что я тебе скажу, дорогой… Я сейчас, вот прямо сию минуту, могу вызвать наряд и упаковать тебя по полной.
– Да за что?! За что?! Это произвол!
– Возможно, – хищно улыбнулся Дорофеев. – Может, и произвол. Но власти меня поймут и оправдают, поскольку мною движет профессиональный интерес. Я хочу поймать убийцу. А ты, Игорек, пытаешься этого убийцу скрыть от правосудия. Другими словами, покрываешь его. А значит, автоматом становишься соучастником. Знаешь, сколько дают за препятствование расследованию? Знаешь? Сказать?
Ладони официанта без конца взлетали ко лбу, возвращаясь на колени, обтянутые джинсами. Там уже отчетливо нарисовалось два мокрых пятна. Игорек потел нещадно.
– И ничего такого я не делаю, – дребезжащим голосом отозвался он через минуту, заполненную молчаливым взвешиванием всех «за» и «против». – Она попросила срочно уйти в отпуск. Даже половину стоимости путевки оплатила.
– Только тебе?
– Да нет. И другим официантам тоже.
– За молчание, я полагаю?
– Да о чем там молчать-то! – фыркнул чуть увереннее Игорек. – Ну, девчонки повздорили. Они и раньше между собой собачились. Часто цепляли друг друга. Манера общения у них – у золотой молодежи – такая. У нас во дворе за такие шутки запросто в зуб могли дать. А они сидят – жало точат. И лыбятся как дуры. В этот раз над парнем этой девчонки светленькой стебались. Она нервничала, огрызалась, и только. Орали громко, не стану отрицать. Ну а так особо ничего важного.
– И все?
– И все. – Игорек жалобно глянул на распахнутый багажник собственной машины, перевел взгляд на часы. – Товарищ майор, ну, может, я уже поеду, а? Мне еще машину на стоянку пристраивать, регистрацию проходить. Опоздаю же на рейс, а, товарищ майор! В кои-то веки летом отпуск…
– А раньше все зимой ходил? – растянул губы в улыбке Дорофеев.
– В ноябре, – признался Игорек, не почувствовав подвоха в вопросе.
– Как не любила тебя Фролова!
– Что было, то было, – покивал дуралей. – Цеплялась вечно. Даже чаевые из кармана выгребала. Было дело…
– И чем таким ты ей услужил, что она тебя летом в отпуск отправила, да еще и за свой счет, Игорек? Про ссору девчонок забыть велела?
– Типа того.
Игорек снова задрал голову к небу, с печалью в глазах проводил самолетный след, опять глянул на свою машину с раскрытым багажником и сверился со временем.
– Что еще ты для нее такого сделал, Игорек? – Дорофеев убрал ногу со скамейки и встал напротив официанта, страшно потеющего в метре от него. – Говори, и мы разбежались. И полетишь ты на свой отдых уже через пару часов. Либо…
Договорить официант ему не дал. Пробубнил что-то про старую ведьму, из-за которой он проблемы иметь не желает. Даже из-за ее царской милости. Даже из-за ее обещаний повысить в должности.
– Короче, она меня просила тогда машину перегнать.
– Какую машину?
– Ее внучки-мажорки. Валя ее зовут. Тачка стояла за кофейней, на нашей парковке. Там места всего на три машины: только для хозяйки и ее родни. Она попросила меня тогда машину перегнать. Я и перегнал.
– Когда это было?
– Рано утром. Очень рано. В половине пятого утра позвонила, с постели меня подняла. На следующее утро после того памятного скандала. Позвонила, нарисовала словесный маршрут, которым я должен был ехать. Я все выполнил.
– И тебя это не насторожило?
– Нет. Так не первый же раз. Такое уже случалось. Я уже отгонял тачку ее внучки. К ее дому. И в этот раз отогнал. Только она вчера подходит и просит меня забыть про это. Не было, говорит, и все. А как не было, если было! Но мне по барабану. Сказала. Наградила. Я и забыл. Как будто… – Игорек глянул на майора с упреком. – Вы уж меня не сдавайте, если чё, товарищ майор.
– А что за маршрут? – ничего не пообещал ему в ответ Дорофеев.
– Дворами, где камер нет. Я уже там ездил. Ни камер, ни ментов. Ой, простите. – Потная ладонь прикрыла рот, но ненадолго. – У меня же никаких документов на машину. Приходилось прятаться.
Дорофеев записал на телефон адрес отеля, где должен был отдыхать официант, и потребовал все время быть на связи. Маршрут движения он тоже срисовал.
– А вторая машина? Другой подруги? Она где была? Осталась у кофейни?
– Нет, – мотнул головой Игорек, всовывая последнюю сумку в багажник. – Когда я уходил с работы, а было это в половине двенадцатого, ее тачка у кофейни стояла. А в половине пятого утра ее уже не было…
Глава 20
– Девушка, я не понимаю, что вы от меня хотите?
Сильно и неумело молодящаяся женщина плотного телосложения смотрела на Асю с откровенной неприязнью. Ее бесили не столько вопросы, которые та ей задавала, – вопросы пустые и глупые, отвечать на них она была не намерена, – сколько то, как эта высокая худая девчонка ухитрялась выглядеть в грошовой футболке и шортах за тридцать три копейки. А выглядела она сногсшибательно. Да-да, именно сногсшибательно! Будто только что с подиума спрыгнула и примчалась к ней на своих длинных ногах, покрытых нежным золотистым загаром.
И вряд ли кто-то оценил бы выше этой девчонки лично ее – Голеву Ираиду Владимировну. Хотя на ней надето платье из весенней коллекции известного модельера, модные кожаные туфли. И была она с макияжем и прической из салона, а не пальцами причесалась в подъезде. Она ведь каждое утро начинала там – в салоне. Сразу после завтрака – туда и только потом на работу. Столько потуг, столько нервов и терпения! И все ради чего? Чтобы какая-то пигалица вошла и затмила? И дело-то было вовсе не в возрастной разнице, а в породе, коей обделил господь Ираиду Владимировну. И она это осознавала особенно остро, находясь рядом с такими вот, как эта.
