– Сделке той чуть больше десяти лет. Если она вообще состоялась. – Он вдруг смутился. Его речь самому показалась бредом. – Понимаю, звучит так себе. Но я расследую убийство девушки, чью мать убили чуть больше десяти лет назад. И боюсь, что эти два убийства как-то связаны между собой.
– Я так понимаю, вас интересует информация о матери погибшей девушки?
– Совершенно точно. Ее убили. Зарезали в таком месте, где ей, на первый взгляд, совершенно нечего было делать. Случайное, знаете, такое место.
– А на второй?
– А на второй, возможно, в том месте у нее была встреча с человеком, с которым…
– Говорите прямо: с любовником, – перебил его Юрий.
– Да, – с облегчением выдохнул Васильев.
– И вы думаете, что там у нее была квартира для свиданий?
– Предполагаю.
– А я? Я должен был тогда – десять лет назад – помочь найти ей эту квартиру?
Васильев изумленно вытаращился. Для пьющего несколько лет человека мужик достаточно хорошо соображал.
– Мастерство не пропьешь, – уловил Юрий его изумление. И неожиданно загрустил. – Десять лет назад… Самый расцвет моей деятельности. На мои услуги очередь была. Да… Народу прошло много. Как вы понимаете, всех упомнить я не мог. Но вы озвучьте персонажей и район. Возможно, и всплывет.
Васильев достал из кармана затрепанный блокнотик, распахнул на загнутой странице и зачитал.
Конечно, он все помнил наизусть, но всегда считал, что такие вот действия производят большее впечатление на допрашиваемого. То, что осело на бумаге, имеет больший вес, нежели слова.
Так считал Васильев.
– Иванова, Иванова… Редкая фамилия! – фыркнул Юрий, откидываясь на грязные подушки дивана. – И район… Я много квартир там продал. Новостройка была по соседству. Сами понимаете. Ангелина… Имя да, не такое распространенное. Но фамилия! И сами говорите: квартир на ее имя не было найдено. Значит, приобреталась, если было дело, на кого-то еще. А как она на меня вышла? Если выходила.
– Ее с вами должен был свести Цыпляев Геннадий Иванович. Не помните такого?
Он помнил. Васильев это сразу понял по высоко взлетевшим бровям и заблестевшему взгляду.
– Гена! Цыпляев! Ну конечно, я его помню. Я ему помогал, да. И его знакомым. А фото этой дамы у вас случайно нет?
Вот теперь Васильев фотографией погибшей Ангелины Ивановой обзавелся – выпросил у Андрея Сергеевича. Объяснил кратко: необходимо для расследования.
Он вытащил из блокнота небольшую фотокарточку погибшей Ангелины, протянул ее Юрию. Тот с минуту жадно всматривался в красивое лицо молодой женщины, потом проговорил:
– А ведь я ее помню. Точно помню. Она была у меня. И потом мы с ней несколько квартир просмотрели. Она искала тихое место для кого-то из своих родственников.
– Купила квартиру?
– Да. Купила.
Кровь у Васильева пульсировала в каждой клетке. Это был прорыв! Это был даже не прорыв, а бомба! Он обнаружил то, что десять с лишним лет назад осталось за кадром.
– Адрес и фамилию приобретателя вы, конечно же, не помните? – алчно глядя на мужчину, спросил Васильев и мысленно взмолился.
– Фамилию приобретателя, конечно, не помню. Какая-то смешная. Эта дама еще подчеркнула, что родственники из ближнего зарубежья. Не помню. Сочинять не стану.
– А адрес?
– А деньги? Деньги за информацию по сделке? – напомнил Юрий и оглядел свои тренировочные штаны. – Мне ведь еще надо приодеться к приезду дочери. Не могу же я ее встретить в этом!
Они торговались недолго. Васильеву было некогда. А вот Юрию, кажется, сам процесс торга доставлял удовольствие. Наскучался без работы! Даже лицо порозовело от азарта.
Васильев в средствах ограничен не был, Иванов снабдил его кредиткой. И наличные он снял загодя, прекрасно понимая, что долго пьющий человек, не имеющий мобильного телефона, вряд ли имеет доступ к интернет-банку.
– Записывайте адрес, – важно произнес он, аккуратно складывая деньги в картонную коробку в тумбе. – Но! Десять лет прошло. Сами понимаете, этот человек мог трижды оттуда съехать.
– Может, съехал, а может, и нет, – отозвался Васильев, поднимаясь с места. – Будем надеяться.
Они вместе вышли в прихожую, где из мебели осталась только напольная вешалка. На одном из крючков болталась легкая ветровка серого цвета. О том, что когда-то здесь стоял огромный шкаф, свидетельствовали обои более темного цвета на северной стене.
– Да вот… – поймав его взгляд, с сожалением произнес Юрий. – И мебель бы обновить не мешало. Диван сами видели в каком состоянии. Куда их спать укладывать, ума не приложу. Она же с женихом едет.
Васильев коротко кивнул и взялся за дверную ручку, когда вопрос Юрия пригвоздил его к полу.
– Что?! – повернулся он так резко, что в пояснице заныло. – Что вы сказали?!
– А почему вы не спрашиваете меня, кто был любовником той красивой дамы, чье фото вы мне показывали?
– А вы… Вы его знаете?.. То есть знали?
– Лично знаком не был. Сами знаете, риелтор, он как доктор. Умеет хранить тайны. И лишняя информация мне ни к чему.
– Но вы его видели?
– Да, видел. Они пару раз приезжали на адреса квартир, вместе выбирали. Красивый такой мужик. Мускулистый. Высокий. Волосы вьющиеся. Он все время их пятерней назад зачесывал.
Харитонов, опалило мозг Васильеву. Он подпадал под это описание. Десять лет назад ему еще и сорока не было, полон сил и желаний. Возможно, Ангелина решила с ним расстаться, они поссорились, и он ее в порыве гнева убил. Так бывало в практике Васильева, и не раз.
Почему следствие не рассмотрело тот факт, что у Ангелины была любовная связь с ним? Почему решили сделать из него маньяка? Потому что в его квартире нашли нож, которым пытались убить вторую женщину? Кто-то подбросил его туда. Кто?
Ответ напрашивался только один – муж! Это Иванов, возможно узнавший о любовной связи своей жены, подбросил орудие убийства в дом любовника. Он же…
Он же мог и убить ее! Вот черт!
Васильев вытер вспотевшее лицо и снова полез в задний карман за деньгами.
– Вот, – протянул он несколько бумажек Юрию. – Имя! Мне нужно его имя! Вы ведь помните его имя?
– Возможно, – покивал Юрий и, резво выдернув из рук Васильева еще три купюры, отступил на три метра. Даже руку выставил щитом, когда Васильев сделал попытку вернуть деньги.
– Но вспомню только так. Не дешевле. Или уходите и забирайте свои деньги.
Васильев кивнул:
– Ладно. Пусть. Как его имя?
Глава 28
Илья Иванович Степанов нервничал. Последний пациент на сегодня, опоздавший на пятнадцать минут, был очень капризен. Извиняться за опоздание не стал, зато пожелал продлить время сеанса ровно на время своего опоздания.
