– Ну не обязательно же микроскоп, – пробормотала Аня. – Я бы и на что-нибудь другое согласилась.
Но ее уже никто не слушал. Все внимание окружающих было приковано к Полине, которая дрожащими от волнения руками уже распаковала подарок и теперь устанавливала в зажиме выданную ей дядей Витей монету. Аня какое-то время понаблюдала за этим, потом решительно повернулась и выбежала из комнаты. Но никому, даже родному отцу, не пришло в голову, что надо бы пойти за девочкой, попытаться ее утешить и приободрить.
Дядя Петя точно так же, как и все прочие, не мог оторвать глаз от Полины и ее действий. И девочка старалась изо всех сил. Она уже немного освоилась с новым для нее устройством, объяснила, что в лицее ей уже приходилось работать на похожем оборудовании, так что проблем не возникнет. После чего Полина взглянула на экран, на котором высветилась эта же монета, но только многократно увеличенная. Попробовала увеличить, потом уменьшить изображение. Все получилось превосходно. Можно было рассмотреть даже мельчайшие поры на металле.
Это была германская монета с изображением портрета Вильгельма Первого. Изображение послушно реагировало и двигалось взад и вперед, как было нужно девочке. Все обрадовались, одна лишь Полина не спешила радоваться.
– А что мне нужно будет увидеть? – спросила она растерянно.
– Ты не знаешь?
– Нет. Это же не растительная и не животная клетка. На что мне тут обратить внимание?
Вопрос девочки поставил всех в тупик. И на какое-то время в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь ехидным хихиканьем Ани, которая на мгновение сунула голову в комнату, но так же быстро исчезла вновь.
Первым нарушил молчание дядя Петя:
– Я помню, отец говорил, что чаще всего фальшивые монеты изготавливают литьем или литьем под давлением. Но отличие литья от чеканки в том, что при литье невозможно дать такие же четкие формы, как при чеканке. Все мелкие детали становятся как бы размытыми. Конечно, такое на монете плохой сохранности возможно и от долгого хождения по рукам, но отец предпочитал брать монеты лишь хорошего или даже отличного качества. Так что линии там должны быть четкими, углы острыми, а мелкие детали должны быть прекрасно видны.
– Посмотрите сами, видны они или не видны.
Дядя Петя подсел к Полине.
– На мой взгляд, монета выглядит неплохо. Разве что волосы на бороде у императора какие-то смазанные, но это могло случиться от того, что монетой расплачивались, она много раз переходила из рук в руки, а золото все-таки очень мягкий металл. И такие тонкие детали, как волосы, попросту стерлись.
– Значит, это все-таки тот самый альбом, который принадлежит Эльзе Константиновне?
– Нет. Альбом другой. А вот монеты похожи на настоящие. Хотя меня смущают вот эти царапины. Такое впечатление, что кто-то зачищал тут какие-то неровности, а потом попытался скрыть царапины под полировкой. Но при многократном увеличении царапины все равно видны.
– Что за царапины? Отец монету уже покупал с царапинами, или они появились позднее?
– Возможно, он такую и взял.
– Так подлинная эта монета или нет? – требовательно спросил дядя Витя.
Дядя Петя лишь развел руками:
– Я не эксперт. Чего ты от меня хочешь?
– Все! – возмутился дядя Витя. – Мне это надоело! Рита, тащи свою кислоту! Раз монета все равно поцарапана кем-то, плеснем на нее кислотой, и все дела!
Кислоту плеснули с избытком. Монета буквально утонула в ней. По комнате тут же распространился едкий запах, отчего все зажали носы. Саша заметил, что бедный Барон, изнывая от вони, скребется у закрытой двери, и выпустил собаку. Пес пулей вылетел вон из провонявшего испарениями кислоты помещения. Саша немного подумал и пошел за ним.
Ему не давала покой мысль, что же произошло с тем альбомом, который он спрятал в ящик письменного стола. Оставшиеся в комнате родственники тоже недолго выносили создавшуюся атмосферу. Первым не выдержал Мишель, который кинулся открывать окно нараспашку. Именно он и заметил припаркованную на улице машину.
– Кажется, к нам еще гости, – сказал он брату.
Дядя Витя нахмурился:
– Я больше никого не жду.
– Это машина медиков.
– Наверное, они привезли назад маму! – обрадовался дядя Петя. – Надо им открыть!
Медиков впустили, они вошли в дом и тут же стали подозрительно принюхиваться.
– Чем это у вас тут пахнет?
– Немножко кислоты пролили. Хотели монетку почистить, а жидкость пролилась.
Врач пожал плечами.
– Вы бы поосторожней с кислотами. Впрочем, в создавшихся условиях – это даже хорошо, что вы нашли себе хоть какое-то развлечение, потому что я вынужден вам сообщить крайне неприятное известие.
Вид у него был при этом такой скорбный, что все немедленно вообразили себе самое худшее.
Со всех сторон раздались полный скорби возгласы:
– Мама!
– Бабушка!
– Эльза Константиновна!
– Она умерла!
Врач поморщился.
– Нет, нет, не надо слез и стенаний! Ваша старушка пока что в порядке.
– Где же она?
– Мы поместили ее в палату интенсивной терапии. Но перед этим мы сделали экспресс-тест. И увы, вынуждены вам сообщить, что у вашей бабушки подтвердился первоначальный диагноз. Она больна атипичной скарлатиной. Заболевание крайне заразное, а потому вы все помещаетесь мной в карантин.
– Что? Какой еще карантин?
– В течение недели вам нельзя покидать это место, нельзя контактировать с другими людьми, нельзя принимать у себя никого, кто мог бы заразиться от вас. Другими словами, вы должны находиться тут и никуда не перемещаться.
– А как же вы, дорогой доктор? Вы не боитесь заразы?
– Я уже переболел этим заболеванием. У меня выработался иммунитет.
– Но мы все прекрасно себя чувствуем. Ни у кого из нас нету ни малейших симптомов заболевания.
– В том-то и коварство этого заболевания. Первоначальных симптомов нет, но зато когда они проявляются, то болезнь моментально расцветает махровым цветом.
– Но мы здоровы!
– Очень рад за вас. Если за семь дней никто из вас не заболеет, то карантин будет снят.
– А если… заболеет?
– Тогда карантин будет продлен еще на семь дней. Вы меня поняли? Но в ближайшие семь дней никто из вас не может покинуть это место под страхом уголовного преследования. За нарушение карантинных мер предусмотрена ответственность вплоть до заключения.
– Но это же абсурд! У нас у всех работа. Дети учатся. Всем нужно быть по делам в разных уголках страны.
– Боюсь, что на ближайшее время единственным и самым важным для вас занятием будет как раз то, как не разнести эту заразу в разные уголки страны.
