Но закончив с делами на кухне, Аня направилась не к себе. Она вышла из дома и пошла к воротам. Там за воротами ее уже кто-то ждал. Этим кем-то был молодой человек с такой холеной и самодовольной физиономией, что Саша моментально возненавидел его. Впрочем, дело было не в одной физиономии, этот тип еще и вел себя так, словно имел на Аню какие-то особые права. Не поздоровавшись, он уже сграбастал Аню в охапку. Саша уже хотел кинуться на выручку, но понял, что сестренке такие объятия только в радость.
– Люблю тебя, – стонала она, когда губы ее оказывались свободны от жадных поцелуев кавалера. – Олежек! Ты все-таки приехал сюда за мной.
– Не называй меня так! Олежек! Зови меня Зверь, так мне нравится больше!
Саша понял, что это и есть тот самый Олег, про достоинства которого он был вынужден выслушать целую эпопею от своей сестренки по пути в поселковый магазин. Так вот он какой, этот Олег. Что же, Саша был прав, препротивнейший тип. Как он смеет так целовать сестру Саши! Но Олегу одних поцелуев было мало.
Внезапно он грубо встряхнул Аню и произнес:
– Девочка, запомни, ты только моя и ничья больше.
– Конечно, Олеж… Прости, Зверь!
– Я никого к тебе не подпущу.
– Мне никто, кроме тебя, и не нужен.
– Не ври мне! А то я ведь тут уже давно и видел предостаточно.
– Что ты видел?
– Ты сама знаешь что, – многозначительно произнес парень. – Учти, на первый раз я тебе прощаю. На этот раз я наказал твоего ухажера, но если еще хоть раз повторится подобное, с тобой и с ним случится нечто худшее.
Он ей угрожает! Саша вновь почувствовал, как кровь бросилась ему в голову. И он уже совсем решил, что пора прийти Ане на помощь, но, увы, сама Аня решила в этот момент иначе. Она вскрикнула и вновь кинулась на шею Олега, осыпая того такими жаркими поцелуями и клятвами, что у Саши даже кулаки зачесались. Ну почему в их цивилизованном мире не принято бить морду тем, кто лапает их сестер! Почему? Господи, с каким бы удовольствием он бы сейчас расплющил нос этому Олегу! Превратил бы его всего в кровавую отбивную! Стер бы самодовольное выражение с его гладкой морды!
Но нет, Анька ему такого обращения с кавалером никогда не простит. Никогда и ни за что. Единственное, что мог сделать Саша в такой ситуации, он и сделал. Выпустил Барона, который с громким лаем понесся по двору. Олег, как и подобает приличному трусу, тут же испарился. А Аня, немного потоптавшись, растерянная и недовольная, вернулась к себе. По дороге она столкнулась с Сашей, но не стала с ним разговаривать, а прошмыгнула к себе. Саша тоже не стал ее преследовать: что же, своего он добился, свидание прервалось. А окончательно вразумить сестрицу он может и завтра, и Саша тоже пошел к себе.
Какое же это блаженство вытянуться в кровати на чистых и прохладных простынях! Саша немного повертелся, устраиваясь поудобнее, и заснул, убаюканный сладкими мечтами о том, как он расправится с мерзким Олегом, если еще хоть раз увидит его рядом с сестрой. Саша даже и не подозревал, насколько быстро и точно исполнятся его мечты. Наверное, если бы знал, то поостерегся мечтать о подобном.
Наутро Саша чувствовал себя совершенно отдохнувшим. Остальные за ночь тоже успели переосмыслить заново случившееся с ними и единодушно пришли к выводу, что если уж им суждено тереться бок о бок целых семь дней, то нужно сделать это время максимально приятным для всех. А значит, нужно побольше улыбаться и поменьше конфликтовать.
– Достаточно уже и того, что мы потеряли Эльзу Константиновну. Нужно быть добрее к своим близким. Неизвестно, сколько еще каждому из нас осталось прожить на этом свете.
Так что за завтраком все собрались с удивительно умильными лицами, дружно приветствовали друг друга, желали доброго утра, и всем казалось, что нету семьи дружней, чем их собственная. Мишель с Вероникой то и дело обменивались поцелуями. Они и вчера постоянно ласкались друг к другу, но сегодня на них нашло что-то особенно сильно.
– Заинька, скушай булочку.
– Попробуй мой кофе, рыбонька.
– Нет, сначала ты укуси мою булочку.
– Ни глоточка не выпью, пока ты первая не попробуешь кофеек.
– Тогда ты выпьешь мой чаек, моя лапочка!
И, смеясь, парочка надкусывала по очереди булочку и снова целовалась. Вот только длилось это недолго, увы. Первым не выдержал дядя Витя. Он никогда не отличался сдержанностью в словах и терпимостью к людям, так что Мишель очень скоро огреб от него.
– Мишка, постеснялся бы! Ведь мать умерла! Траур у нас.
– Ты это самому себе почаще говори, а мне не надо.
Но дядя Витя продолжал:
– Я все понимаю, молодая невеста, тело требует своего, но все-таки надо же и о других людях подумать. Тут даже не в трауре дело, а в элементарной порядочности в отношении других людей. Ночной сон еще никто не отменял!
Тетя Рита медленно подняла голову от большой белой фарфоровой банки с синими цветами, из которой недавно брала заварку для своего душистого травяного чая, и молча кивнула, подтверждая слова мужа.
– Всю ночь не спала!
Мишель поставил чашку кофе, из которой как раз собирался допить то, что ему осталось после Вероники, и в недоумении уставился на брата:
– Ты это о чем?
– Да вы с Вероникой всю ночь нам своими вздохами спать мешали. Только с Риткой начнем забываться, как вы снова за свое принимаетесь. Весь сон сбиваете!
Тетя Рита снова кивнула головой:
– И еще мое снотворное куда-то запропастилось. Никто его не видел? Хотела выпить, когда эти охи-вздохи начались, а лекарства на обычном месте у кровати нету.
Саша заметил, как торжествующе ухмыльнулась в этот момент Аня. И невольно подумал, уж не имеет ли его сестренка отношения к пропаже снотворного? Поведение Ани нравилось Саше все меньше и меньше. Лучше бы дядя Петя больше времени уделял своей младшей дочери. Да и про старших тоже не забывал.
– И куда мое снотворное могло запропаститься, не представляю, – переживала тетя Рита. – Такое хорошее, выпьешь таблеточку, и порядок. А так я всю ночь промучилась.
Милена тут же подняла голову и произнесла:
– Подтверждаю. Я тоже уснуть не могла. Еще счастье, что девчонки в соседней комнате спали. Надеюсь, им хоть слышно не было. Страшно подумать, что могли подумать мои девочки.
Вероника фыркнула:
– Завидуйте молча, старичье!
А Мишель наставительно прибавил, глядя на Милену:
– Даже если ночью ваши девочки ничего такого не подумали, то сейчас у них мыслей для размышлений хватит надолго. Нужно, голубушка, быть осмотрительней, когда отчитываешь кого-то.
– Я вам не голубушка!
Милена резко вскочила со своего места, опрокинув чашку Вероники.
