– Деньги не проблема, – оборвала ее клиентка.
– Хорошо, – кивнула гадалка. – Завтра в это же время.
– Вы догадываетесь, что будет, если вы меня обманете. – Посетительница встала и поправила вуаль. – До завтра. – У входа она обернулась. – Вы видели мое лицо. Учтите, если когда-нибудь вы поймете, кто перед вами, не дай бог решиться вам меня сдать. Будем вместе гнить на каторге.
Дернув головой, она прошествовала к выходу, оставив Инну в сильном замешательстве. На следующий день баронесса получила флакон с ядом.
Глава 45
Ломоносов, наши дни
Список родственников Ивановой, предоставленный оперативниками, не оказался внушительным, и это немного огорчило следователей. В первую очередь потому, что в нем не было братьев Илларионовых.
– Слушай, тут, по-видимому, только родные и двоюродные, – предположил Ткаченко. – В Южноморске никто из них не живет и не жил.
– Значит, будем искать того, кто бывал там, и неоднократно, – не растерялся Потапов. – А потом проверим, кто из списка недавно летал на море, скажем, до Анапы. Оттуда до нашего города рукой подать.
– Так с кого начнем? – поинтересовался Юрий.
– Дай задание операм узнать насчет поездок этих товарищей в наш город, – предложил Андрей. – Вдруг повезет, и мы сократим этот список до двух человек, а может, и до одного.
Ткаченко кивнул, схватил телефон и, набрав оперативников, попросил проверить, не летал ли кто-нибудь из родственников в последнее время на юг. На их счастье, такой нашелся: это был внук родного брата Марии Ивановны, Павла Ивановича, скончавшегося – это показалось странным – девять дней назад. Следователи одновременно хлопнули в ладоши и крикнули «да»: такой удачи они не ожидали.
– Значит, Денис Валерьевич Игнатов, – удовлетворенно произнес Юрий. – Так, Денис проживает по адресу: улица Гоголя, двадцать пять – двадцать восемь, родители, хронические алкоголики, пять лет назад умерли один за другим от цирроза печени, сынок два года обучался в Санкт-Петербургском университете на факультете экономики, затем был отчислен по неуспеваемости, пытался заниматься бизнесом, но прогорел… В настоящее время нигде не учится и не работает, живет в квартире деда, доставшейся ему по наследству. – Он встал и подмигнул. – Ну что, коллега, наведаемся к Денису?
– Нет возражений, – отрапортовал Андрей, и они, выйдя из отдела, направились к машине Ткаченко.
«Хорошо, что Ломоносов – маленький город», – подумал Потапов, когда через десять минут автомобиль пришвартовался – так выражались в его родном морском городе – не припарковался, а пришвартовался у двухэтажного дома, унылого и серого, который пока никто не думал приводить в порядок. Мелкий дождик, брызнувший на пыль, такую же серую, как и дом, согнал бабушек с насиженных скамеек, и следователи прошли в подъезд, не провожаемые любопытными взглядами.
Денис жил на втором этаже, за деревянной дверью, выкрашенной местами облупившейся коричневой краской. Юрий надавил на черную кнопку звонка, и что-то прошелестело внутри квартиры.
– Кто? – послышался ленивый голос, и Ткаченко ответил, побоявшись, что хозяин может не пустить полицейских:
– Из РЭПа. У соседей снизу в ванной протек потолок.
Звякнул замок, дверь открылась, и заспанный парень с лохматыми пшеничными волосами и ямочкой на подбородке – будто кто-то сильно надавил пальцем, оставив вмятину, – в старых спортивных штанах возник перед ними.
– Что-то на слесарей вы не похожи. – Он прищурился, всем видом выражая презрение к такой профессии.
– А мы и не слесари. – Юрий вытащил удостоверение, вошел, отодвинув хозяина, и огляделся по сторонам, поморщившись от едкого запаха дешевых сигарет и перегара. Вся обстановка маленькой квартиры вопила о серьезной угрозе для здоровья. Из коридора хорошо просматривалась комната, вероятно, самая большая в квартире – метров пятнадцать, сильно захламленная, что говорило о «большой любви» ее владельца к чистоте. Мебель тоже оставляла желать лучшего: самодельная табуретка, которую, наверное, делал еще дед Дениса, вспоротая банкетка и драная кушетка, настолько старая, что казалась заплесневевшей, покрытой серым мхом. – Гражданин Игнатов? Вам придется проехать с нами.
Парень вытаращил голубые с коричневыми крапинками глаза, дернулся всем телом, словно собираясь бежать, но сильная рука Потапова схватила его за плечо.
– Не прыгай в окно, дорогой, – ласково произнес он. – Высоко, больно ударишься. И ведь все равно поймаем.
Денис вдруг расслабился, поняв, что невольным движением выдал себя, и улыбнулся:
– С чего вы решили, что я собираюсь бежать? Как я могу бежать, не узнав, за что меня забирают? Бояться мне нечего: я чист, как белый лепесток орхидеи.
– И душа у тебя нежная, как орхидея, – усмехнулся Потапов.
– Вот именно, – подтвердил парень, кривляясь. – Так что вам нужно, господа?
– Господа полицейские, – дополнил Ткаченко. – А нужно нам совсем немного. Зачем ваше высочество летало в Южноморск?
– Ой, какие вы непонятливые, – паясничал Денис. – Лето, море. Чего, спрашивается, сидеть в дождливом Ломоносове? Чего я здесь не видел? Захотелось мне, видите ли, окунуть мое усталое тело в теплую водичку, что я и сделал.
– Как-то странно ты окунался, – заметил Юрий. – Пару дней всего.
– А денег нет, – уже развязнее ответил молодой человек.
– Действительно, странно, что безработный насобирал аж на два дня. – Андрей удивленно вскинул брови. – Я из тех краев и знаю, что снять жилье в Южноморске недешево. Может, поделишься, где клад нашел?
Денис побледнел, его тонкие губы дрогнули, но он тут же взял себя в руки:
– Какой такой клад? Деду спасибо, оставил мне кое-что на черный день.
– А мне кажется, ты все же нашел клад, – невозмутимо продолжал Потапов. – Клад своей родственницы Ольги фон Шейн.
Парень оставался напряженным, пытаясь не показывать волнения:
– А, вы про эту байку? Разве нормальный человек в нее поверит? Ни один из членов нашей семьи и не подумал искать черную кошку в темной комнате.
– Да нет, – возразил Ткаченко, – один все-таки подумал. – Он схватил Дениса за локоть. – Ладно, хватит болтать. Проедешь с нами, в отделе разберемся.
– Еще чего, – заартачился Денис. – Не имеете права.
– Тебе показать документ? – сурово спросил Ткаченко, и Игнатов сдался:
– Ладно, проехаться я могу. Прикольно даже.
