– Да, конечно. – Он нахмурился. – Хорошо, что я тебя встретил. Ты не знаешь, где Хью?
– Нет, – удивлённо ответил я. – Видите ли, я собирался спросить вас о том же.
– Понятия не имею, – сердито пробурчал доктор. – Честно сказать, я недоумеваю. Хью должен был ужинать с нами в День королевского дуба, но мы только зря прождали его. Ягнёнок остыл. – Он произнёс это с таким видом, словно разжевал болиголов. – Хуже того, сегодня надо было составить несколько рецептов. Мне пришлось отправить своих пациентов к этому идиоту на Мерси. Хью не с мистером Блэкторном?
Похоже, доктор Ланж ещё не слышал новости.
Я покачал головой.
– Значит, вы не видели Хью с четверга?
Он погладил бороду.
– Похоже, что так. В день Вознесения мы вместе завтракали. Если Хью уехал к жене, не предупредив меня, он получит хороший нагоняй. Вообще говоря, он получит его в любом случае. – Доктор ткнул в мою сторону пальцем. – Так и передай ему, когда увидишь.
* * *
Мы шли обратно к дому Тома. Я шаркал ногами по булыжникам. Том старался не смотреть мне в глаза.
– Мастер Хью этого не делал, – сказал я.
Том замахал руками.
– Я ни слова не сказал!
– Зато очень громко думаешь.
– Ладно, – сказал Том, – я тебе верю. Но где же он тогда?
Может, как и сказал доктор Ланж, Хью уехал к жене. Она терпеть не могла шум и запах большого города и вместе с двумя дочерями проводила по несколько месяцев кряду в загородном доме Хью. Вполне возможно, что он поехал навестить семью… И тут же мне вспомнился разговор, подслушанный в четверг вечером.
«Саймон уже сбежал из города», – встревоженно произнёс Хью, а мастер Бенедикт ответил, словно бы смиряясь с неизбежным: «Ты тоже хочешь уехать?»
А потом на моего учителя напали.
Может, это стало для Хью последней каплей и он бежал?.. Но в таком случае неужели он не предложил бы мастеру Бенедикту уехать вместе с ним?
Ну… нет. Мастер Бенедикт хотел остаться. Мой учитель был не из тех людей, кого легко переубедить и заставить изменить мнение. Я покачал головой. Если Хью покинул Лондон, я потерял последнюю возможность расшифровать послание учителя.
Мы дошли до улицы, где жил Том, но он свернул не на неё, а в узкий переулок, пролегавший за его домом. Миссис Бейли ждала у задней двери, держа в руках сумку из мешковины.
– Вы сообщили новости мастеру Коггсхоллу? – спросила она.
– Его не было дома, – отозвался я.
– Очень жаль. Такие вещи лучше узнавать от близких людей. – Она протянула Тому сумку. – Ужин через пять минут.
Она ушла внутрь, но Том остался на улице.
– Нам надо подождать.
– Чего? – В сумке лежало полбуханки хлеба с твёрдой коркой и несколько сдобных булок. – Это наш ужин?
– Нет. – Том кивком указал в конец улицы.
Я увидел мужчину. Издали он выглядел зажиточным, и это было немного странно: подобный переулок едва ли мог служить местом для прогулок богатых людей. Однако, когда человек подошёл ближе, выяснилось, что он совсем не таков, каким показался на первый взгляд.
Его одежда когда-то была приличной, но не теперь. Парик выглядел как птичье гнездо. Суконный камзол обтрепался и зиял прорехами. Застиранная рубашка давно утратила первоначальный цвет, а бриджи из мягкой кожи настолько истёрлись, что сквозь них просвечивали колени.
Это был доктор Парретт. Когда-то он заходил в нашу аптеку. Прошлым летом у Парретта сгорел дом. Доктор не отстроил его заново, но и не переехал. Он так и жил среди обгоревших брёвен и пепла – на руинах своей прошлой жизни.
– Доброго вечера, доктор Парретт, – сказал Том.
– Доброго вечера, Том. И тебе тоже … – Он склонил голову, словно к чему-то прислушиваясь. – Кристофер.
Доктор Парретт подошёл ближе. Ясно было, что он давно не мылся и не стирал одежду.
– Рад видеть вас снова, сэр, – сказал я.
Он грустно посмотрел на меня.
– Сожалею о твоём учителе, парень. Если тебе что-то понадобится, мой дом в твоём распоряжении. И Джеймс будет рад компании.
Я почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок. Джеймс – двенадцатилетний сын доктора Парретта – погиб при пожаре.
– Это очень любезно с вашей стороны, – промямлил я.
Том протянул сумку.
– Вот, пожалуйста, сэр. Хлеб и сладкие булочки.
– Джеймсу понравится, – сказал доктор Парретт. – Он обожает твои сладкие булочки. По правде говоря, трудно его заставить съесть что-то другое. – Доктор похлопал себя по разорванным карманам. – Э… боюсь, я снова забыл кошелёк. Я могу сходить и …
– Не беспокойтесь, – ответил Том. – Я запишу на ваш счёт, как обычно.
Доктор Парретт взял сумку дрожащей рукой и прижал к груди, словно ребёнка.
– Спасибо, – тихо произнёс он.
– Увидимся в понедельник.
Мы смотрели ему вслед, пока он не скрылся из виду. Том положил руку мне на плечо.
– Не говори моему отцу, – сказал он.
* * *
Том позвал сестёр. Через минуту все пятеро вылезли из своих углов. Мы сели ужинать. В другой ситуации я бы смаковал говядину, зажаренную с перцем и шалфеем, но стоило мне положить в рот очередной кусок, как отец Тома поджимал губы, словно я пожирал его будущее. И я не мог выкинуть из головы бедного доктора Парретта. Встреча напугала меня. Я ведь тоже все потерял. Что, если через год я стану таким же? Буду жить среди развалин и побираться, воображая, что мастер Бенедикт до сих пор жив?..
После ужина нам с Томом было велено выскоблить стол и почистить кастрюли. Обычно такая работа поручалась девочкам Бейли, но сейчас отец Тома, видимо, стремился извлечь максимальную пользу от моего пребывания, заставив меня переделать все домашние дела. Девочки же, освобождённые от своих обычных обязанностей, слонялись по кухне и развлекались как могли.
Двенадцатилетняя Сесили, старшая из девочек, решила, что будет хозяйкой. Пока мы с Томом работали, на нас сыпались указания: как именно вычистить этот горшок, а как – вон тот. Пухленькая и жизнерадостная Изабель сидела на столе, болтая ногами под оранжевой оборчатой юбкой, и рассказывала нам историю – что-то про утку, которая дружила с овечкой. Похоже, ей было не слишком-то важно, слушает её кто-нибудь или нет. Остальные трое – Кэтрин, Эмма и малышка Молли нашли клубок пряжи и затеяли некую игру, называемую «стик-ток». Я так и не разобрался в правилах, но, кажется, девочки получали очки всякий раз, когда «мяч» попадал в меня или Тома. Вдвое больше очков, если удавалось запулить его кому-нибудь из нас в голову.
Когда мы с Томом закончили с горшками, трое младших девчонок ухватили меня за ноги и объявили, что я их пленник. Цена свободы – сказка на ночь. Так что мы поднялись наверх, в спальню девочек, где Бейли хранили свою единственную книгу – зачитанную до дыр «Смерть Артура».
