– Это похоже на кладовую.
– И зачем она?
Я не знал. Тут было много ингредиентов, но ничего такого, что нельзя найти в обычной аптеке. Я понятия не имел, зачем кому-то понадобилось прятать их здесь.
Том, не отводя глаз от фрески, притянул меня поближе к себе и прошептал на ухо:
– По-моему, за нами наблюдают.
– Том, – сказал я, – это просто картина.
– Тогда зачем в ней дыры?
Сперва я не мог взять в толк, о чём он. Но затем понял, что Том прав.
Чёрные круги в пастях драконов. Я думал, что они нарисованы, как и остальная часть фрески. Но, если подойти ближе, становилось видно, что каждый кружок – это небольшое отверстие в стене. А все три образовывали идеальный треугольник. Я заглянул в одну из дырок – ту, что поедал дракон слева, но даже факел не помог: внутри было слишком темно. Не слушая протесты Тома, я сунул в дыру палец.
Ничего не случилось. За стеной оказалось пустое пространство, но, где оно заканчивалось, если вообще заканчивалось, сказать было невозможно. Палец не доставал. Впрочем, одну вещь я всё-таки понял. Судя по тому, какими гладкими были стенки отверстия и как они холодили мою кожу, стена сделана не из камня. Она из железа.
Вблизи роспись выглядела ещё более сложной. Вокруг драконов были начертаны сотни знаков и символов. Одни простые – квадраты или круги. Другие похожи на неизвестные буквы забытого языка. Разглядывая их, я заметил кое-что ещё. Некоторые значки возле отверстий покрывала позолота – такая бледная, что её едва можно было разглядеть.
Наверху я увидел позолоченный треугольник с поперечной линией внутри, похожий на горный пик со снежной шапкой.
Возле дракона, перед которым стоял Том, выделялись три символа: перевёрнутый треугольник, странная лестница с зигзагом внизу и круг с горизонтальной линией, проходящей через его центр.
У последнего дракона – того, что передо мной, был только один золотистый знак.
Я замер. Такой значок я уже видел прежде.
Это был символ планеты Меркурий.
Оглянувшись, я посмотрел на столы с ингредиентами. А потом достал из кармана кубик и перевернул его.
– В чём дело? – спросил Том.
Я прикоснулся к стене.
– Кажется, я знаю, что это такое. Не просто картина. – Я провёл по ней пальцами – от дракона к отверстию. – Думаю, это дверь.
Глава 21
Том попятился от фрески.
– Дверь?
Я указал на символы над отверстиями.
– Думаю, для этого и нужны те вещи на столах. Жидкости и порошки, стакан, ложка. Так же, как с моим подарком. – Я вынул кубик из сурьмы. – Ты вливаешь нужное вещество, и она открывается.
– А какое из них нужное?
– Ну, вот тут символ Меркурия, поэтому думаю – ртуть.
На столе стоял сосуд с ртутью, и её было в нём много. Больше, чем я видел прежде в одном месте за раз. Я взял один из стаканов с носиком и налил в него ртуть. Стакан потяжелел, когда я наполнил его до отметки.
Я приблизился к двери. Носик идеально соответствовал отверстию во рту дракона. Я наклонил стакан, дождавшись, когда жидкий металл выльется до последней капли. Едва лишь стакан опустел, донёсся едва слышный щелчок.
– Сработало! – возликовал Том.
Однако больше ничего не произошло. Я надавил на стену рукой. Том присоединился ко мне, толкнув её плечом. Она оставалась неподвижной. Лишь раздался ещё один щелчок – словно что-то встало на место.
Я отошёл от картины.
– Там ещё две дыры. Думаю, чтобы открыть дверь, надо поместить что-то в каждую из них.
И судя по всему, это надо сделать менее чем за минуту…
Символы и ингредиенты были ключами. Я поразился изобретательности создателя замка. Так намного лучше, чем обычный ключ из железа или меди, который можно потерять или украсть. В такую дверь ты всегда войдёшь, если знаешь секрет. Правда, мы его не знали.
– Как насчёт другой части послания? – спросил Том. – Тех букв, проявившихся от лимонного сока? Может, они подскажут ингредиенты?
Я вынул из кармана бумажку с шифром.
ЧАППССЩПЛУЪЦПРУК
– Гляди, – сказал Том. – Тут есть буква «Р». Она, наверное, означает «ртуть». Тогда «К» это… м-м… кисель? Или типа того.
Если не считать кисель, идея Тома была недурна. Но у нас оставалось две дыры и четыре символа, а в послании учителя хватило бы букв, чтобы создать новый алфавит. Может, Том и прав, но я даже примерно не мог прикинуть, сколько комбинаций придётся перепробовать. Мы зашли в тупик.
Опять!
* * *
Мы выбрались на поверхность и поставили саркофаг на место. Бриджит к тому времени улетела. Я отчаянно хотел задержаться здесь подольше, но мне тоже было пора уходить. День пролетел быстро, и настала пора вернуться в гильдию аптекарей.
По пути я завернул к Тому и с неохотой оставил в его комнате кубик-головоломку. Пояс учителя более-менее скрывала рубашка, но кубик слишком велик и его легко заметить. Не хватало ещё, чтобы мастер Торп принялся выяснять, что это у меня в кармане. Впрочем, я прихватил с собой страницу из книги и листок с расшифровкой, спрятав их под поясом.
Когда мы вышли из спальни Тома, к нам кинулась малютка Молли. Она обняла меня, уткнувшись лицом мне в живот, и зарыдала.
Я озадаченно посмотрел на Тома. Тот опустился на колени рядом с сестрой.
– Молли? Что случилось?
Уильям Бейли, подойдя сзади, взял Молли за платье и отшвырнул её. Она упала на спину, разрыдавшись ещё пуще. Том изумлённо воскликнул:
– Отец!
Тут пекарь схватил меня. Никогда прежде меня не таскали за волосы и уж тем более – не били о лестницу. Кэтрин и Изабель, игравшие внизу, бросили своих кукол и спрятались за спиной матери. Та молча наблюдала, как Бейли волочёт меня прочь из дома.
Том кинулся за нами.
– Папа! Пожалуйста, стой!
Уильям Бейли пинком открыл входную дверь и вышвырнул меня на улицу. Я покатился по булыжникам. Моя рубашка – точнее, рубашка Тома – порвалась на плече, и я сильно рассадил кожу о камни.
Я лежал в канаве, не в силах двигаться от боли и зажимая ладонью рану. Рука окрасилась кровью. Голову жгло точно огнём; возможно, папаша Тома вырвал у меня достаточно волос, чтобы я стал таким же лысым, как Освин.
