– Такого он не говорил. Правда, сказал насчёт Стабба.
– Что насчет Стабба?
Том удивился.
– А ты не слышал? Стабб тоже мёртв. Сегодня утром его нашли дома. Он и его ученики убиты, как и прочие жертвы культа. Об этом твердит весь Лондон. Я думал, ты знаешь.
Я не понимал.
Мой учитель. Хью. А теперь Стабб? Стабб был последователем культа. Зачем же его убивать? Может, это сделал Уот? Парень явно ненавидел Стабба. Может, он убил его из мести? Или же – по чьему-то приказу?
Нет, я не понимал…
– Кристофер!
Я поднял взгляд. Занятый своими мыслями, я не заметил, что Том продолжает говорить.
– Теперь до тебя дошло? – спросил Том. – Надо бежать из Лондона. Культ избавляется от всех. А единственный человек, который может остановить всё это, думает, что ты – один из них. Ты не можешь сражаться с культом и не можешь попросить защиты у Эшкомба.
– Куда же мне деваться? – спросил я.
– Не знаю. Поезжай в другой город. Там найдёшь работу. Любой мастер, который возьмёт тебя в ученики, может считать, что ему повезло.
– Новое обучение будет стоить немало фунтов, – сказал я. – И кому-то вроде меня не так просто найти работу. Ты знаешь, как живут дети на улице…
Я вздрогнул, вспомнив что происходило с ребятами, покинувшими приют, которые не сумели поступить на работу или пристроиться в ученики. Счастливчики просили милостыню, резали кошельки или делали ещё что похуже. Большинство же – просто исчезали, и их больше никто никогда не видел.
В приюте я узнал правду: таким как я, некуда идти. Том просто тешил себя ложными надеждами. На миг я закрыл глаза и представил безопасное место – где мастер Бенедикт жив. Где нет ни боли, ни смерти…
Но это была просто минутная слабость.
– Так что ты собираешься делать? – тихо спросил Том.
А что ещё я мог сделать?
– Пойду к Исааку. Заполучу ключ от двери под фреской.
И буду верить, что мастер Бенедикт поможет мне найти выход.
– Но… тебе нельзя показываться на улице. Лорд Эшкомб назначил награду за твою поимку. Большую – пять или десять фунтов. Весь Лондон будет тебя искать!
Я провёл пальцами по флаконам в поясе.
– У меня есть одна идея. А ты лучше верни деньги на место, пока отец тебя не прибил. – Я протянул Тому кошелёк. – И не возвращайся сюда.
Том удивлённо взглянул на меня.
– Вообще-то я еду с тобой, – сообщил он.
– Нет. Это слишком опасно.
Теперь Том рассердился.
– Ты – не мой учитель. Не указывай, что мне делать!
– Завтра ты должен работать, – напомнил я Тому.
– По понедельникам отец отправляет меня на рынок за мукой. Я ухожу из дома на несколько часов. Зайду после крика шести часов.
– Том…
Он воздел руки к потолку.
– Может, ты помолчишь хоть чуток?
Я заткнулся.
– Ты дал слово мастеру Бенедикту, – проговорил Том. – А я – самому себе. Ни культ, ни лорд Эшкомб, ни… кто угодно ещё тебя не получат.
Том повернулся, намереваясь уйти, но остановился в дверях.
– Спокойной ночи, Кристофер, – сказал он. И вышел.
Понедельник, 1 июня 1663 года
День святого Юстина Мученика
Глава 28
Спал я плохо. Вчера я неимоверно устал, но спина отчаянно ныла и отзывалась болью всякий раз, стоило мне хоть чуть-чуть пошевелиться. Но окончательно я проснулся в шесть утра, когда раздался крик глашатая – и я услышал собственное имя.
– Слушайте, слушайте, слушайте! Будьте бдительны, добрые горожане! Кристофер Роу, убийца Бенедикта Блэкторна, на свободе! Взбунтовавшийся против жестокого учителя, молодой Роу посвятил свою жизнь культу Архангела! Его Величество предлагает награду в двадцать фунтов за поимку мальчишки!
Голос глашатая отчётливо доносился до разрушенного дома доктора Парретта, но я всё же не был уверен, что правильно его расслышал. Двадцать фунтов?!
– Доброе утро, – сказал доктор Парретт.
Я чуть не свалился с кровати. Доктор Парретт стоял в дверях, держа ведро.
– Прошу прощения, – проговорил он, – я не хотел тебя напугать. Просто принёс немного воды. – Он бухнул ведро возле кровати. Меня обдало холодными каплями. – Джеймс говорит, ты хорошо спал.
Я уставился на доктора Парретта. На его истрёпанную, поношенную одежду. На его грязное, давно не мытое тело. Он не мог не услышать глашатая.
Двадцать фунтов!
Доктор Парретт улыбался.
Я натянул одеяло на грудь.
– Доктор Парретт… что они такое говорят… Я не…
– Не слушай их! – яростно сказал Парретт. – Они лжецы! Они… – Доктор осёкся, словно подавившись словами. Казалось, на миг реальность победила безумие. Я видел горе и отчаяние в его глазах. Но миг прошёл – и всё исчезло. Мужчина просто стоял надо мной, моргая. Не зная, где вымысел, а где правда.
– Ты можешь жить тут, с нами, если хочешь. У меня есть хлеб на завтрак. Могу я ещё чем-то помочь?
Я попросил одну вещь. Он кивнул и ушёл. Я проглотил остатки ивовой коры – пусть даже от неё было не так много толку. Затем взял ведро и принялся за дело.
* * *
Когда Том увидел меня, он едва не дал дёру. Он обвёл быстрым взглядом комнату Джеймса, словно в этой обугленной могиле было где спрятаться. Потом ошалело уставился на меня.
– Кристофер?..
Я повернулся к нему, разведя руки в стороны.
– Ну как?
– Что с тобой случилось? – пролепетал он.
Мои светлые волосы теперь стали чёрными – я вымазал их чернилами кальмара, добытыми из пояса учителя. Вдобавок я выбросил старую одежду Тома, позаимствовав новую у доктора Паррета. Я надел старые потрёпанные бриджи, которые были мне велики, и льняную рубашку Джеймса, которая была мала. Дабы окончательно придать себе сходство с уличным мальчишкой, я использовал киноварь из раздавленных раковин улиток, смешанную с остатками чернил. Теперь моё лицо покрывали тёмно-алые точки. Кровоподтёк на лице, оставленный Мартином, довершал маскарад. Хотя без фингала я вполне мог бы обойтись.
– Похоже, ты только что переболел оспой. – Том сморщил нос. – А если судить по вони – так до сих пор болеешь.
Впервые за несколько дней ко мне вернулась надежда. Если маскировка обманула Тома – пусть даже на пару секунд, – значит, она должна сработать.
– Ты ошибся насчёт награды, – сказал я. – Меня оценили в двадцать фунтов.
Том скривился.
