Мастер Бенедикт поджигал здесь порох?
На другом конце стола стоял небольшой цилиндрический предмет высотой три фута и диаметром фут. Он был обёрнут тонким, пропитанным маслом пергаментом. В верхней части торчал двухфутовый кусок фитиля. Вся эта конструкция напоминала какую-то странную смазанную маслом свечу. Рядом с ней на полу я увидел ведро с опилками.
В День королевского дуба мы с Томом вернулись домой после того, как лорд Эшкомб нашёл тело Хью. Тогда я воспользовался опилками, чтобы убрать с пола кабанью кровь. А мастера Бенедикта это неимоверно восхитило.
И вот теперь в этой мастерской тоже есть опилки.
Пергамент, оборачивающий цилиндр, сверху был скреплён. Я распечатал его. Труба оказалась заполнена опилками – влажными и липкими, пропитанными той же жидкостью, что и в стакане.
Я просмотрел бумаги на столе. И там нашёл лист, исписанный уверенной рукой мастера Бенедикта. Записи были перечёрканы и многократно исправлены, но, когда я сложил вместе оставшиеся в неприкосновенности слова, перед глазами возник рецепт.
Огонь Архангела
Наполнить мерный стакан азотной кислотой. Поставить стакан в ванночку со льдом. С величайшей осторожностью влить разогретое купоросное масло. Подкладывать в ванночку лёд почти до полного охлаждения. Маленькими каплями влить сироп из оливкового масла и глёта. Тщательно перемешивать в течение четверти часа. Поместить в воду. Смесь осядет на дно. Взять осадок и маленькими каплями добавить его к соде. Повторить три раза. Конечный продукт будет выглядеть как оливковое масло.
Итак, он сделал это. Мастер Бенедикт нашёл первоматерию.
Я посмотрел на Тома. Тот всё ещё держал в руке стакан. У меня бешено заколотилось сердце.
Том попятился.
– Что с тобой?
– Это он. – Я указал на стакан. – Огонь Архангела.
– И как… как он работает? Его надо пить?
– Точно не знаю.
Я уже попробовал эту смесь, и язык до сих пор жгло. А теперь вдобавок заболела голова и стук сердца отдавался в висках. Я что-то сделал с собой? Это происходит из-за огня Архангела?..
Я разжал пальцы и вытянул руку, имитируя жест Михаила, который видел на картинке Исаака. Но никаких лучей света не было и в помине.
– Может, тебе лучше поставить это на место? – сказал я Тому.
Том был рад избавиться от стакана, но на его лице я тоже видел разочарование. Не каждый день выпадает шанс подержать в руках Божью силу.
Я снова полистал бумаги. В основном это были черновые записи экспериментов мастера Бенедикта. Я нашёл отдельный рецепт изготовления «сиропа из оливкового масла и глёта». Хью сделал на листе пометку, предполагая, что сироп можно использовать для лекарственных конфет.
Перевернув бумаги, я заметил кое-что ещё. На обороте одного из листов тоже были записи, сделанные рукой учителя. Одно знакомое слово привлекло моё внимание к последней заметке внизу страницы.
Опилки очень важны. Если добавить их к смеси, она утрачивает летучесть и приобретает стабильность. И затем лишь огонь способен высвободить Божью силу. Только так человек может без опасности для себя прикоснуться к эссенции. Надо соблюдать осторожность.
Я недоумённо нахмурился. Мастер Бенедикт уверяет, что огонь Архангела надо смешать с опилками, чтобы можно было безопасно с ним обращаться. Но в оригинальном рецепте никакие опилки не упоминаются. И в стакане с жидкостью их тоже не было. Озадаченный, я перевёл взгляд на заметку выше – и прочитал предупреждение, написанное дрожащей рукой учителя:
Сила слишком велика. Огонь Архангела никогда не предназначался для смертных. Малейшее сотрясение обрушивает гнев Божий на создателя эссенции. Что же я сотворил?
Я задрожал, сжимая в пальцах бумагу. На ней тоже виднелись коричневатые пятна – та же засохшая кровь, которая залила пол возле комнаты со столом и стаканом. А сейчас в комнате стоял Том.
Испытательная камера. Вот что это такое!
В висках снова застучало. Головная боль усилилась. Я посмотрел на выбоины в стенах, на обуглившуюся дверь, на ведро и следы крови… и отскочил от стола. Стул опрокинулся, с грохотом рухнув на пол.
– Том! – Мой голос дрожал. Я ринулся в испытательную камеру. – Том!
Он уже вернул стакан на покрытый вмятинами железный стол, но по-прежнему стоял рядом, рассматривая его. Услышав мой голос, Том от неожиданности подскочил и пнул ножку стола.
– Что случилось?
Стакан сдвинулся, оказавшись на краю одной из вмятин. Миг он раскачивался в неустойчивом равновесии, а потом упал и покатился к краю.
Я думал о крови на полу. Про обожжённое плечо учителя. О Хью, закопанном в саду, но похороненном по-христиански. О его обугленном, почерневшем, разорванном на части теле…
Схватив Тома за ворот, я дёрнул изо всех сил. Мы вместе упали, вылетев за дверь испытательной камеры, и растянулись на полу.
Стакан свалился со стола.
Я попытался захлопнуть дверь.
А потом пришла сила Бога.
Глава 31
Я прижимался лицом к камню. Было холодно.
Похоже, я лежал на полу…
Я попытался вспомнить, как это вышло.
Бумаги… Я читал их. И узнал что-то плохое.
Моя правая рука оказалась под телом. Она совсем занемела, и создавалось ощущение, что лежу я не на руке, а на какой-то дубинке. Сдвинувшись, я вытащил её, и руку начало покалывать.
Я сел – и тут же закашлялся, вдохнув едкий дым. В голову словно забрался гном, колотящий молотом по своей наковальне. Я прижал руку к виску и ощутил под пальцами тёплую влагу; ладонь окрасилась алым.
Рядом со мной лежал ещё один мальчишка. Он свернулся в клубок, хныча, как ребёнок.
Постойте… Том! Это же Том. Я дернул его на себя прямо перед взрывом.
В углу пылал огонь. Фонарь упал и, разбившись, поджёг масло.
Я вскочил на ноги – и тут же рухнул на колени.
«Попробуй ещё раз», – сказал я себе. И со второй попытки наконец-то поднялся.
Я потянулся к ручке двери, ведущей в испытательную камеру, но ручки не было. На самом деле и двери-то не было на месте. Она лежала на полу рядом с Томом. Лишь жалкий её обломок ещё болтался на верхней петле.
У меня звенело в ушах.
Надо потушить огонь… В углу стояло ведро с песком. Теперь, когда я встал на ноги, пламя показалось не таким уж высоким. Я высыпал песок на горящее масло, и огонь исчез, но дым по-прежнему наполнял комнату.
– Том, – окликнул я. Он перестал хныкать. – Ты цел?
Том перевернулся на спину и дрогнувшим голосом ответил:
