Я оглянулся на Мельхиора и его охрану. Живот сжался в тугой комок, когда я увидел, что Мельхиор смотрит прямо на меня.
– Я вижу тебя, – сказал он. – Вижу тебя сейчас.
Он раскачивался взад-вперёд, словно его подталкивал невидимый ветер. Пророк снова склонил голову набок, будто бы к чему-то прислушиваясь. Я же не слышал ничего, кроме ударов собственного сердца.
Генри сделал шаг назад.
– Что-то не так? – спросил он.
– Он здесь, – сказал Мельхиор.
– Кто? – мой голос прозвучал хрипло.
Мельхиор подошёл ближе.
– Где ты?
Ворчание людей прекратилось. Даже магистрат Олдборн уставился на Мельхиора в замешательстве. Пророк поднял свой посох.
Его последователи упали на колени. Пророк медленно повернул голову и уставился на горгулью.
– Он коснулся тебя, – сказал Мельхиор, по-прежнему глядя на горгулью. Но разговаривал он отнюдь не с ней.
– К-кто к-коснулся? – запинаясь спросил я.
– Ангел, – сказал Мельхиор. Посох медленно опустился. Чёрная голова горгульи приблизилась ко мне. Я попятился. Я растворился бы в камне, если бы мог.
– Ты ходил за ангелом, – сказал он.
У меня отвисла челюсть.
– Как… как вы…
– Теперь же ангел ходит за тобой. Он зовёт тебя. Ты и всё твоё сейчас в его власти. Ты принадлежишь ангелу смерти. – Глаза Мельхиора вспыхнули. – Человек, которого ты любишь, умрёт.
Глава 11
Я не мог пошевелиться. В зале было совершенно тихо. Всё, что я видел в этот миг, – горгулья на конце посоха Мельхиора, оскалившая почерневшие зубы.
А потом Мельхиор рухнул. Он упал на колени. Посох вывалился из безвольных ослабевших пальцев и заскользил по полу.
Соратники пророка бросились вперёд и подхватили его. Он повис на их руках, тряся головой, словно оказался во власти кошмара. Я вдруг понял, что рядом со мной никого нет. Те люди, которые оставались в зале, прижимаясь к дальней стене, в ужасе уставились на меня. Генри отошёл ещё дальше. Он стоял в дверях, наполовину спрятавшись за дверную раму.
Молчание нарушили доктор Парретт и Том, вернувшиеся с улицы. Когда они проходили мимо Мельхиора, Том обошёл доктора Парретта так, чтобы тот оказался между ним и пророком в маске.
Парретт опустился рядом с Олдборном.
– Ваша дочь отдыхает на улице, на траве, – сказал он.
Олдборн опустил голову. Доктор Парретт остался рядом и тихо говорил что-то магистрату. Я не слушал их – я не сводил глаз с клюва чумного доктора, обмякшего на руках своих охранников. Голос Мельхиора гудел в ушах, эхом отдавался в голове. «Ты ходил за ангелом».
– Кристофер.
Я обернулся. Том стоял рядом со мной. Выглядел он испуганным.
– Почему ты мне не ответил? Я спросил, всё ли у тебя в порядке.
«Человек, которого ты любишь, умрёт».
– Ты… ты же не прикасался к девочке, а?
– Конечно нет.
Том посмотрел на доктора Парретта. Рука доктора мягко покоилась на локте магистрата Олдборна.
– Не понимаю, как он может так делать.
– Он хороший человек.
«А вдобавок, – мысленно прибавил я, – ему нечего терять».
Доктор Парретт окликнул Генри.
– Больше здесь ничего не поделаешь, – тихо сказал он. – Надо очистить зал и отвести магистрата в его кабинет.
– Верно. Да. Конечно.
Похоже, маленький человечек успокоился при мысли, что можно заняться чем-то полезным.
– Добрые люди, – обратился он к толпе, – после обеда ратуша работать не будет. Пожалуйста, приходите завтра, и тогда мы вам поможем.
– Поможете с чем?
Мы все обернулись. Человек, сказавший это, стоял у входа в зал – там же, где был Мельхиор лишь несколько минут назад. Высокий широкоплечий мужчина с длинными светлыми волосами…
Я удивлённо посмотрел на Тома. Это был Гален, аптекарь, которого мы видели на рынке. Очевидно, Генри тоже узнал его, потому что вздохнул и пробормотал:
– Опять?
Галену сильно досталось в драке. На его виске – там, куда его ударил шарлатан, – виднелась шишка, уже побагровевшая. Глаза заплыли, веки припухли и потемнели. Его одежда, испачканная остатками аптекарских ингредиентов, была измята. Ворот разорван по шву.
Аптекарь вошёл в зал.
Проходя мимо Мельхиора и его людей, он замедлил шаг и с любопытством оглядел человека-птицу. Затем Гален остановился перед нами.
– Будьте добры, мистер Коул, объясните им, – сказал он. – Как именно вы можете помочь этим людям?
– Виддоусон, – буркнул Генри, – сейчас это не ко времени.
– А когда же будет ко времени? – Гален кивнул на оставшуюся толпу. – После того, как они тоже заболеют?
Толпа охнула.
Генри разволновался.
– Здесь никто не заразится! – Он обернулся к Галену. – Уходите!
– Я бы с удовольствием, – отозвался Гален, – но горожане настаивают, чтобы я договорился с магистратами.
– И вы уже получили ответ! Мы не заинтересованы.
– Как же так вышло, что вас не интересует лекарство от чумы?
По толпе пробежал шум. Я заметил, что доктор Парретт и в самом деле не заинтересовался – он едва взглянул на аптекаря. Мельхиор, который до сих пор не оправился после произнесённого пророчества, тоже, казалось, был не особо впечатлён.
– У него нет никакого лекарства, – заверил всех Генри.
Гален выгнул бровь.
– Вы столь же умны, – сухо сказал он, – сколь и высоки ростом.
Краска залила лицо Генри.
– Да как вы смеете?!
Эта сцена отвлекла магистрата Олдборна от его скорби. Он поднял взгляд.
– В чём дело? Кто вы?
– О, простите, магистрат. – Гален низко поклонился. – Меня зовут Гален Виддоусон. Я аптекарь. Я учился за границей, искал какое-нибудь средство для лечения чумы. Через много лет я вернулся домой, поскольку наконец-то нашёл лекарство.
Генри встал между Галеном и своим начальником.
– Этот человек только что потерял дочь, – сказал он аптекарю. – У вас нет ни капли порядочности?
Глаза Галена вспыхнули.
– Порядочность, Коул, дала бы мне шанс спасти девочку. И вылечить других детей, но вам нет до них дела.
– Я переживаю за каждого ребёнка в этом городе, – пробормотал Генри.
– Ах так? Тогда это должно вас порадовать. – Гален повернулся к входу в ратушу и крикнул: – Заходи!
