– Тем не менее Мельхиор хороший врач, – добавил Генри.
– Да, – согласился доктор Парретт. – Но он гораздо более известен из-за своего дара.
Теперь и меня бросило в дрожь.
– А он действительно предсказал смерть дочери магистрата Олдборна?
– Не конкретно, – сказал доктор Парретт. – Он просто сказал, что чума нанесёт удар рядом с Олдборном.
– Пророчество о магистрате Денче тоже сбылось, – заметил Генри.
Доктор Парретт кивнул.
– Ни единой ошибки, мальчики. Когда Мельхиор говорит, стоит его послушать.
Я заметил, как взгляд Генри метнулся в мою сторону. Было ясно, что маленький человечек старается не подходить ко мне слишком близко.
– Но разве всё это не может быть просто совпадением? – с надеждой спросил я. – То есть я хочу сказать: сейчас умирает очень много людей. Если сделать такую кучу пророчеств, непременно попадёшь в цель. Верно же?
Доктор Парретт улыбнулся.
– Ты говоришь как Бенедикт. В ином случае я бы с тобой согласился: во время такой жуткой эпидемии не трудно предсказать несколько смертей, даже если в других случаях ошибёшься. Но, видишь ли, Мельхиор не ошибся ни разу. Ни единого.
Мне стало нехорошо.
Доктор Парретт кивнул на людей, окружающих Мельхиора.
– Он уже собрал достаточно последователей. И даже начал проповедовать в одной из заброшенных церквей.
– Проповедовать? – переспросил Том. – Я думал, он врач.
– Да. Но из-за чумы большинство священников сбежали, и людям не хватает духовных наставлений. Многие поднимаются на церковные кафедры. Лично я думаю, что дар Мельхиора делает его тем человеком, который может удовлетворить людскую потребность в утешении. Я слышал, на его проповеди приходит много народа.
– А что он на них говорит?
– Не знаю. Я всё собираюсь как-нибудь прийти, но постоянно слишком занят.
Доктор Парретт отрешённым взглядом посмотрел в небо.
– Я слыхал о людях, которых Бог благословил подобным даром. Во время эпидемий чумы всегда появляется множество так называемых пророков, но Мельхиор… он действительно не от мира сего. Я видел его один раз, во время вспышки чумы в Париже, в 1652 году.
Глаза доктора прояснились, он с живостью повернулся ко мне:
– Знаешь, именно там я впервые встретил твоего учителя.
Я заморгал.
– Да?
– Именно. В том году во французской столице вспыхнула чума, и многие опасались, что она скоро перекинется на Лондон. Я уехал за границу, поскольку у меня не было опыта лечения болезни и я хотел узнать новейшие методы. В Париже меня пригласили на званый обед, и Бенедикт тоже там был. Забавно, не правда ли? Мы жили всего в нескольких кварталах друг от друга, но познакомились, лишь уехав в чужую страну.
– Как он оказался в Париже?
– В те дни твой учитель постоянно путешествовал. Насколько я знаю, чума тогда стала для Бенедикта чем-то вроде навязчивой идеи. Он был полон решимости найти лекарство. Хозяин дома, где проходил ужин, был старым другом твоего учителя. Он говорил, что одержимость Бенедикта как-то связана с его прошлым. Возможно с кем-то из прежних учеников… А, вот мы и на месте!
Я нахмурился. Мастер Бенедикт был одержим поисками лекарства от чумы? Неожиданно… Мне хотелось расспросить доктора Парретта поподробнее, но магистрат Олдборн уже открывал дверь своего дома. Мельхиор вошёл вслед за магистратом, и доктор Парретт тоже направился внутрь.
– Ребята, а вы оставайтесь здесь, – велел он.
– Этого можно было и не говорить, – пробурчал Том.
Гален тоже остался снаружи, ожидая вердикта чумных врачей. С тех пор как мы покинули ратушу, аптекарь не произнёс ни единого слова. А сейчас он стоял, скрестив руки на груди, невозмутимо глядя перед собой и не обращая ни малейшего внимания на перешёптывания толпы.
Генри, казалось, был страшно зол. С того момента, как доктора вошли в дом, он не спускал глаз с Галена, пронзая его яростным взглядом.
– Мистер Коул… – начал я.
– Да? – ответил Генри, не сводя глаз с аптекаря.
– Почему вы так скептически относитесь к лекарству Галена?
– Вроде Джон сказал, что ты был учеником аптекаря. Неужели твоему наставнику никогда не случается сталкиваться с подобными шарлатанами?
– Мой учитель умер, сэр. – Я поковырял башмаком дорожную грязь. – Несколько месяцев назад.
– О! – Генри в замешательстве повернулся ко мне. – Прости, парень. Я не знал. Чума, да?
Вместо меня ответил Том.
– Его убили последователи культа Архангела.
Генри изумился.
– Культ… Погоди-ка. Джон сказал, что твоего учителя звали Бенедикт. Неужели он имел в виду Бенедикта Блэкторна?
– Вы его знали? – спросил я.
– Только понаслышке. Такая потеря для города! Особенно сейчас. Он научил тебя тому, что знал обо всём этом?
– О чём именно?
– О чуме, конечно.
Теперь я смутился. В очередной раз.
– Мы никогда это не обсуждали.
– Но Бенедикт Блэкторн был большим специалистом по чуме, – возразил Генри. – Разумеется, он должен был поговорить с тобой о ней. О подобных болезнях. О потенциальных лекарствах. О травах и других средствах, которые могли бы облегчить страдания больных.
Я покачал головой.
Генри нахмурился.
– Могу поклясться, что Блэкторн был экспертом в таких вопросах, – сказал он. – Ну, может быть, я не в курсе. Меня здесь не было, когда действовал культ. На самом деле я уехал из Лондона во время прошлой эпидемии и с тех пор больше не жил здесь. Я вернулся всего два месяца назад – поступил на работу к магистрату Олдборну, когда его предыдущий секретарь заболел.
– Вы вернулись в Лондон? – переспросил Том. – Именно сейчас?
– Совершенно верно, – гордо сказал Генри. – В каком-то смысле я сам специалист по чуме. Да, я не врач, как Мельхиор или Джон. Но каждый человек обязан работать в соответствии со своими талантами, а я хорошо умею считать. Поэтому я и работаю в городской администрации. Когда вспыхивает болезнь, хорошее управление городом спасает жизни – особенно жизни наиболее нуждающихся. Отнимите у бедняков милосердие – и они умрут. Вот в чём наша проблема с Галеном. Чума привлекает мошенников, как урожай саранчу. Они начинают охотиться на самых отчаявшихся, предлагая «лекарства», которые и волдырь не вылечат. Я сталкивался с таким не раз и даю слово: здесь вы увидите то же самое.
– Но Гален сражался с шарлатаном на рынке, – возразил я. – И он говорил, что ни с кого не возьмёт денег за лечение.
Генри почесал в затылке.
