Салли, молча наблюдавшая за нами, приподняла брови. Я подозревал, что мы думаем об одном и том же. Я поспешил в угол. Том запротестовал.
– Ты же сказал: покажи что-нибудь одно.
В любом случае, здесь не на что было смотреть. Гален убрал за собой всё оборудование. И он вычистил мастерскую так тщательно, что не оставалось ни единой пылинки. Даже метла, щётка и тряпки рядом с его столом выглядели безупречно чистыми.
– Гален использовал какие-нибудь ингредиенты, которые тут стоят? – спросил я.
– Вроде нет, – отозвался Том. – Но он определённо работал с чем-то.
Ещё интереснее. Аптекарь не взял ни один из моих ингредиентов, но у него всё же было с чем работать. Потому что ингредиент был его собственный? «Секретный ингредиент, – подумал я. – Он смешал его с чем-то, что использовалось для венецианской патоки?..»
Я стоял и смотрел на пустой рабочий стол. Том не позволил мне остаться надолго. После изумительной жалобы: «Как долго ты вообще можешь смотреть на пустой стол»? – Том в конце концов просто схватил меня за ворот, выволок из мастерской и заставил запереть дверь. И нам очень повезло, поскольку через несколько минут после этого Гален вошёл в аптеку. Его глаз, подбитый вчера на рынке, окончательно заплыл и почернел, но, несмотря на это, аптекарь был в отличном настроении.
– Всем доброе утро, – сказал он.
После того что я увидел в мастерской, у меня появилась идея.
– Мастер Гален, – обратился я, – могу я вам кое-что показать?
Он поколебался, но кивнул. Я вскочил со стула, взял банку с венецианской патокой и выложил немного жижи в миску.
– Это рецепт, которому меня научил мой наставник.
Он равнодушно взял миску, едва взглянув на меня. Но когда увидел содержимое, его интерес заметно возрос.
– Хорошая консистенция. Сильный аромат. Где ты берешь такой лавр?
– Он из Испании, – объяснил я.
Гален обмакнул палец в патоку и попробовал на вкус. Поднял брови.
– Это необычно. – Он попробовал ещё раз. – Её сделал Блэкторн?
– Я её сделал, сэр.
Он с любопытством посмотрел на меня.
– Признаюсь, мистер Роу, я впечатлён. У тебя есть навык, какого я бы не ожидал от ученика.
– У меня был замечательный учитель.
– Да, Том рассказывал мне о нём.
– Мастер Бенедикт научил меня и всяким способам хранить секреты. – Здесь нужно было действовать осторожно. – Разным видам шифров и всему такому прочему. Я подумал…
Гален похлопал меня по плечу.
– Думать – это очень хорошо. Но давай не будем спешить, ладно? Проходи, Том. – Он подтолкнул моего друга в сторону мастерской. Том бросил на меня извиняющийся взгляд и закрыл дверь.
У меня пылали щеки. Я поставил банку на место и тихо опустился на табурет.
Салли наблюдала за мной, устроившись на подоконнике у входной двери. Ей хватило деликатности сделать вид, что она не заметила моё фиаско.
– Что теперь будем делать? – спросила она.
Было ясно, что мои лекарства не настолько впечатляют Галена, чтобы он позволил мне помочь. Возможно, вместо этого мне следовало сделать другую Курильницу-для-вашего-дома. Я представил, в какой ужас придёт Том…
Даже если ты подожжёшь Галена, это не изменит его решение, Кристофер. Подлинная проблема была в том, что он попросту не доверял мне. Если я хочу работать с ним, то надо придумать, как доказать, что я надёжен. И нужно это как следует обмозговать.
Между тем у меня были ещё кое-какие дела. Осмотрев ингредиенты, которые Том смешивал для Галена, я решил перечитать заметки моего учителя о чуме. Я указал на кипу бумаг за прилавком.
– Нужно почитать это.
Салли соскользнула с подоконника.
– А мне можно посмотреть?
– Конечно.
Мы начали с тетрадей. Салли с любопытством переворачивала страницу за страницей. Я уже видел, что написал мастер Бенедикт о лечении чумы в своём дневнике – ВСЁ БЕСПОЛЕЗНО, поэтому даже и не пытался перечитать записи о его многолетних экспериментах. Даже по этим заметкам было понятно, что он умелый и знающий аптекарь. И всё же он ни на йоту не преуспел в лечении болезни.
Опробовал лекарство из Борнмута. Ни малейшего эффекта.
Опробовал средство из Ньюкасла. Ни малейшего эффекта.
Испробовал все возможные вариации.
Ни малейшего эффекта.
Ни малейшего эффекта.
Ни малейшего эффекта.
Ни малейшего, чёрт побери, эффекта!
К концу заметок 1636 года каждая страница словно кровоточила его разочарованием.
Наибольший результат замечен при употреблении венецианской патоки. С аналогичной эффективностью засвидетельствовано применение парижской и лондонской патоки. Многие считают, что в них есть компоненты, которые при правильном балансе и уравновешивании веществ могли бы усилить их целебные свойства и остановить чуму. Я не уверен в этом. Наиболее благоприятный эффект этих лекарств, по-видимому, заключается в том, что больной может расслабиться, а это очень полезно для организма. И я полагаю, что этот эффект достигается при помощи мака. Правда, я не заметил никакой разницы в смертности в случаях употребления патоки и в случаях приема обычной эссенции мака.
Все остальные предполагаемые лекарства ничего не делают. Я потратил почти все свои деньги, пытаясь найти какое-нибудь, хоть какое-нибудь, эффективное средство. Хватался за всё, что мне встречалось. Я даже обращался к шарлатанам, продающим свои лекарства на рынке – и этим был похож на тех несчастных отчаявшихся людей, которые становятся жертвами городских мошенников. В надежде, что их собственная жизнь или жизни их близких могут быть спасены, эти бедолаги отдают все свои деньги мерзавцам, которые обещают выздоровление. И не важно, насколько заявления шарлатанов диковины и нелепы.
Я снова вспомнил, как Гален сражался с тем торговцем на рынке. И принялся читать дальше:
Некоторые из шарлатанов – простые фанатики, которые искренне верят, что нашли лекарство. У этих я покупаю их средства, ведь никогда не известно, на какие истины человек может наткнуться абсолютно случайно. Другие – обманщики в чистом виде. Иные настолько наглы, что постоянно торгуют в одном и том же городе – от одной вспышки чумы к другой.
Встретил одного негодяя; он был так ловок и так правдоподобно представил двух недавно «вылеченных» братьев, что я чуть не купил его лекарство. А потом вспомнил, что этот же человек стоял на том же месте, рассказывая о другом случае «излечения» двух детей, ещё в 1625 году! Эти якобы спасённые братья оказались теми самыми детьми, которые теперь выросли. И опять оказались обречены на страдания!
