Возможно, приходил Гален – у него есть ключ. Но также это мог быть и убийца.
– Уходим, – сказал я, и мы ринулись к люку.
Я был уже на полпути, когда движение привлекло моё внимание. Что-то переместилось по крыше – чёрный силуэт на фоне звёзд. Силуэт изменился, потом замер. Это был человек.
Человек, ожидающий на крыше. Стоящий между нами и лестницей.
Я медленно отступил. Очень-очень медленно. И тогда фигура начала двигаться.
Я спрыгнул вниз, захлопнул люк и задвинул засов. На крыше раздались шаги. Крышка люка загромыхала. Послышался тяжелый стук. А потом голос:
– Он здесь! Он здесь! В доме!
Мы побежали к лестнице. На полпути я услышал шум над люком. И кто-то тарабанил в заднюю дверь. У парадного входа никто не стучал, зато половицы скрипели под чьими-то ногами. Люди были внутри!
Мы побежали обратно, но быстро выяснилось, что отступать некуда. Удары по люку стали ритмичными: острое лезвие раз за разом с размаху врезалось в дерево. Топор. За этими ударами я услышал голос внизу, грубый и резкий. Я узнал его.
– Стой здесь, – сказал голос. – Охраняй дверь. И следи за окнами. Не упусти его.
Я схватил арбалет.
Один человек. Я смогу застрелить только одного, а потом нам конец. Я сунул арбалет в руки Салли. Вздрогнув, она взяла оружие – неловко, поскольку уже держала щётку. Я снял пояс учителя и тоже отдал Салли. Показал флаконы в кармашках.
– Это уголь, а это сахар, – прошептал я. – Том должен их съесть. Измельчи в порошок, смешай с водой и заставь его проглотить. Ты поняла?
– Что ты… – начала Салли. Я зажал ей ладонью рот.
– Залезь под кровать мастера Бенедикта. И сиди там, пока мы не уйдём. Человек на крыше видел только меня. Они не знают, что ты здесь. Ты можешь спрятаться.
Её глаза расширились.
– Они тебя убьют.
– И тебя тоже, если увидят, – сказал я. – Ты должна спрятаться. И не вылезать, пока они не уйдут. Потом вернёшься в Мортимер-хаус. Ты ещё можешь спасти Тома.
Я услышал шаги снизу.
– Ты должна спасти Тома.
– Но…
– Пожалуйста, – сказал я. – Если ты не спрячешься, мы умрём. И Том тоже.
Салли закусила губу и кивнула.
– Спасибо, – сказал я.
Она вбежала в комнату мастера Бенедикта. Деревянный люк раскололся, осыпав мне голову дубовыми щепками. Сквозь щель я видел лезвие топора. Мужчина выдернул его и снова рубанул по люку. На миг Салли повернулась ко мне. В тусклом свете обёрнутого в ткань фонаря я увидел блик света в её глазах. Потом Салли закатилась под кровать и исчезла в темноте.
На меня снова посыпалась щепа. Внизу гремели шаги. Нет смысла ждать. Я встретил их, спустившись по лестнице. Трое мужчин с бронзовыми медальонами на груди. Впереди всех – Кривозуб.
Он одарил меня лучезарной улыбкой, такой же широкой, как лезвие топора в его руках.
Я даже и не пытался сопротивляться.
Мне связали руки за спиной кожаным ремнём. Ноги скрутили верёвкой, отрезанной от бухты в мастерской. Потом мне заткнули рот и надели на голову мешок. Один из мужчин потащил меня прочь, перебросив через плечо, как поросёнка по пути на бойню. Так, болтаясь на его плече, я ехал по улицам, пока мужчина поворачивал то туда, то сюда.
Я был жутко напуган. Последняя надежда, за которую я цеплялся: Салли вернётся к Тому. Вроде бы о ней никто не упоминал. Я молился, чтобы её не нашли.
Потом мы вошли в большое здание, где шаги отдавались гулким эхом. Меня понесли вниз по лестнице, в какую-то комнату – кажется, не очень просторную. Пол в ней был каменным. Я узнал об этом, когда меня на него швырнули. Кляп выпал изо рта, и я застонал от боли.
Кто-то присел на корточки рядом со мной. От него пахло рыбой.
– Больно? – сказал Кривозуб. – Может, тебе стоит поспать?
В челюсть мне врезался кулак, голова ударилась об пол, и я провалился в черноту.
Пятница, 4 сентября 1665 года
Вчерашние смерти от чумы: 1524
Всего смертей: 35 959
Глава 38
Голоса.
Они раздавались снаружи комнаты, но я не мог понять, где именно.
Я открыл глаза. Сквозь мешковину пробивался мягкий желтоватый свет. До меня доносился запах ладана и трав. Я попытался пошевелиться, но тут же передумал. Челюсть, куда меня ударил Кривозуб, пульсировала от боли. Уголки рта щипало. Голова раскалывалась.
Пока я был без сознания, кто-то снова засунул мне в рот кляп.
Я застонал.
Голоса умолкли. Послышались приближающиеся шаги. Я втянул живот, готовясь к удару. Кто-то грубо сдёрнул с меня мешок, и я снова грянулся затылком об пол.
– Осторожнее, – недовольно сказал приглушённый голос.
Теперь я мог осмотреться. Вроде как. Хотя в комнате горело всего два факела, этого хватило, чтобы я зажмурился и отвернулся. Однако я понял, куда меня притащили, и вздрогнул от страха. Это было жилище Мельхиора в подвале церкви Святого Андрея.
Кляп вынули. Губы начало покалывать. В уголках рта я чувствовал жар. Шаги отдалились. Послышался скрип кожи. Чья-то рука поддержала меня под спину, помогая сесть. Я дёрнулся, но рука стиснула плечо, удерживая меня, хотя и не грубо.
– Тише, – проговорил тот же приглушённый голос. – Всё хорошо. Никто не сделает тебе больно. Выпей.
Я открыл глаза. Прямо передо мной маячил клюв Мельхиора. Пламя факелов отражалось в стёклах его маски, словно этот человек испускал огонь – демон, облачившийся в плоть.
Он держал кубок. За сладким ароматом курящихся трав я почувствовал кисловатый цветочный запах перебродившего винограда. Я сжал губы и отвернулся.
– Это просто вино, – сказал Мельхиор. – Давай же. Ты наверняка хочешь пить.
Я хотел. Неимоверно. От жажды у меня сжалось горло. Но я не открывал рот. Я отлично знал, что бывает в напитках, которые предлагает Мельхиор. Я едва не сказал это вслух, но вовремя опомнился. Мне следовало очень, очень внимательно следить за своими словами.
В голове снова раздался предостерегающий голос мастера Бенедикта: «Будь осторожен, Кристофер».
Я слушал, вспоминая звуки его голоса, чтобы бороться с паникой, вздымавшейся во мне. Учитель был прав. У меня оставалось только одно преимущество: Мельхиор ещё не знал, что я разоблачил его мошенничество.
– Пожалуйста, ваша милость… – Мой голос дрогнул. – Отпустите меня.
Мельхиор поставил чашку на стол.
– Ты нарушил закон.
– Я ничего дурного не сделал. Это ваши люди ворвались в мой дом.
