На сегодняшний день основная проблема заключается в поражении верхней брыжеечной артерии. Этот критический сосуд обеспечивает приток артериальной крови ко всему тонкому и к большей половине толстого кишечника. К сожалению, медицина еще не разработала надежного способа замены этой артерии. Следовательно, даже при отсутствии признаков метастатического поражения, рак поджелудочной железы, частично или полностью обрастающий эту артерию, относится к категории «местно-распространенных» неоперабельных или частично-резектабельных новообразований (если опухоль после химиотерапии или облучения уменьшилась в размерах и больше не прилегает к сосуду).
К большому разочарованию онкологов, лишь небольшая часть больных считается кандидатами на резекцию аденокарциномы поджелудочной железы. У многих пациентов на момент постановки диагноза рак уже метастазировал или далеко распространился, поэтому они получают различные схемы химиотерапии или комбинацию химио– и лучевой терапии в попытке замедлить рост опухоли. Облучение может помочь устранить болевой симптом, когда рак начинает прорастать в крупные нервы. Тем не менее даже современные химиотерапевтические препараты продлевают жизнь больным всего на несколько месяцев. В 2016 году был одобрен новый препарат для лечения протокового рака поджелудочной железы. Он повысил средний показатель выживаемости на целых 2 месяца (почти). Ни химиотерапия, ни облучение не могут излечить аденокарциному поджелудочной железы. Этот рак – трагедия для пациентов, их семей и врачей.
Исследователи во всем мире активно ищут эффективное и менее токсичное средство против данного новообразования, да и против других опухолей. Огромные перспективы в лечении различных видов рака продемонстрировала иммунотерапия. Проведено множество клинических испытаний с использованием активированных Т-клеток (циркулирующих клеток иммунной системы) и препаратов, которые способствуют уничтожению опухоли этими Т-клетками. Испытания все еще находятся в зачаточном состоянии, и неизвестно, улучшит ли такое лечение показатели долгосрочной выживаемости пациентов с протоковым раком поджелудочной железы и другими злокачественными новообразованиями.
Моя лаборатория активно занимается новыми, неинвазивными методами терапии. Мы исследуем применение электромагнитного поля в лечении аденокарциномы данной локализации. На опухолевые клетки поджелудочной железы у животных можно воздействовать электромагнитным полем безопасно для нормальных тканей и органов. Это делает новообразование более восприимчивым к уничтожению цитотоксическими лекарственными средствами и усиливает кровоток в опухоли, облегчая доставку туда препаратов, наночастиц и активированных иммунных клеток. Вероятно, что это воздействие также ускорит гибель злокачественных клеток после стандартного облучения. Главная цель нашей лаборатории – разработать менее токсичные методы терапии для улучшения результатов лечения пациентов. Мы еще не испытывали метод на больных людях, но это впереди.
После полученного сообщения я задумался о трагедии пациентов с таким заболеванием. Я полагаю, что у этой больной высока вероятность пересечь десятилетний рубеж. Однако это был нелегкий путь. В течение 9 лет после операции она четыре раза попадала в больницу по причине восходящего холангита: бактерии из кишечника заселяли ее желчные протоки и вызвали опасную для жизни инфекцию. Две из этих четырех госпитализаций пациентка провела с сильной лихорадкой в отделении интенсивной терапии в течение более недели. Один раз ей даже понадобилась искусственная вентиляция легких. Каждый раз агрессивная медикаментозная терапия и антибиотики возвращали ее с того света. Больной также потребовались две дополнительные операции для устранения обструкции тонкой кишки. После крупных хирургических вмешательств на брюшной полости повышается риск спаек в брюшной полости. Это может привести к сужению или закупорке кишечника. Некоторым из этих пациентов операция не требуется, и функция их кишечника возвращается к норме. У моей «девятилетней выжившей», к сожалению, дважды возникла полная непроходимость тонкой кишки, один раз через 3 года, а затем – через 7 лет после панкреатодуоденэктомии. Ей два раза удаляли по небольшому участку кишечника, который подвергался риску перфорации. Несмотря на эти осложнения, ее аденокарцинома не возвращалась.
Моя пациентка – одна из самых благодарных и ярких людей, с которыми я сталкивался на протяжении своей медицинской карьеры. Раз за разом попадая в больницу, она оставалась оптимистичной и позитивной. При встрече мне всегда гарантирован поцелуйчик в щеку от этой озорной и энергичной женщины. Ей нравится ярко-красная помада, поэтому персонал клиники всегда тихо напоминает мне вытереть щеку после нашей встречи. Иначе я рискую прийти на осмотр другого пациента буквально с красной щекой!
Я ненавижу это отвратительное, трудно поддающееся лечению заболевание, которое калечит жизни многих пациентов и их семей. Мы с коллегами подпитываемся этой сильной негативной эмоцией, чтобы неустанно искать лучшие методы лечения. Это же можно сказать и о любом раке или болезни, с которой врач сталкивается в своей клинической практике и исследованиях. Мы стремимся улучшить не только выживаемость, но и качество жизни наших больных. Это «ведущая мутация» в геноме врача-исследователя. Что касается аденокарциномы поджелудочной железы, я надеюсь в будущем чаще получать подобные сообщения от больных. Я написал ответ:
Доброе утро! Не за что!
Мне хотелось бы подарить еще не одно доброе утро своим пациентам.
Борец
Помни, ты не всегда можешь выиграть. Иногда даже самых изобретательных из нас ждет поражение. Но всегда есть завтра – оно наступит после того, как вы сделаете все возможное сегодня.
Максвелл Мольц
Изобретательность: способность быстро найти решение даже в самой сложной ситуации.
Одни из самых приятных воспоминаний моего детства на Юго-Западе – это память о дедушках. Отец моей матери был талантливейшим садовником. В нашем засушливом климате он мог вырастить то, что в природе встречается только в тропических дождевых лесах. Ботаники из местного университета осмотрели его сад и попросили помощи со своими теплицами. На заднем дворе моего деда стояли высокие фруктовые деревья, идеально подходящие для лазания и поедания яблок, персиков или свежей вишни прямо с ветки. Их густая листва позволяла прятаться и набрасываться на ничего не подозревающих младших или двоюродных братьев, слишком близко подходящих к опасной зоне. Нет, конечно, я так не делал. Я просто рассказываю о теоретической возможности.
Каждую пятницу наша большая семья собиралась за ужином в доме родителей моей матери. Последующий ритуал до сих пор стоит у меня перед глазами. Дедушка садится в кресло с зубочисткой во рту и инструктирует одного из своих внуков, как включить цветной телевизор на громоздкой многокомпонентной консоли со встроенным радио, проигрывателем и динамиками. Пришло время смотреть бокс. Пульта дистанционного управления к этой громадине не было. Мы, дети, были и переключателями каналов, и регуляторами громкости. Нельзя сказать, что дедушка был эмоциональным человеком, но при просмотре схватки он оживлялся и иногда даже сильно волновался, особенно если был боксер, за которого он болел. Нам, внукам, нравилось больше смотреть на него, чем на спортсменов с мерцающего экрана.
