При исследовании удаленной первичной опухоли было установлено, что она распространилась на всю стенку толстой кишки и метастазировала в четыре из шестнадцати удаленных лимфатических узлов. Больному назначили стандартную для III стадии рака 6-месячную химиотерапию. После окончания курса пациент обследовался каждые 3 месяца у своего онколога.
Ко мне мужчину направили после того, как его наблюдательный врач отметил, что уровень онкомаркера КЭА (СЕА) в крови больного вырос. КТ выявила четыре метастаза в правой доле печени и один – в левой доле. Снимки не показали каких-либо иных признаков поражения в других местах, поэтому мы обсудили возможность хирургического вмешательства. Да, многие обеспокоены перспективой серьезной операции, но этот пациент казался особенно взволнованным. Когда я спросил его о причине переживаний, мужчина ответил, что он «на самом деле неудачник». Он переживал, что не достигнет пятилетнего безрецидивного рубежа, когда уже можно расслабиться и не беспокоиться о раке. Это абсолютно неправильное, но достаточно распространенное представление о прогнозе злокачественного новообразования.
«Если б не было неудач…». Я долго беседовал с пациентом и его женой и объяснил, что 5 лет без симптомов рака – это не излечение. Мужчина расстроился, но после нашего диалога согласился на хирургическое удаление метастазов. Я выполнил правую гепатэктомию и радиочастотную абляцию опухоли в левой доле печени. Я всегда немного беспокоюсь, если пациент перед серьезной операцией настроен скептически. Такие больные хуже восстанавливаются, и у них чаще возникают осложнения. Операция прошла очень хорошо, но на 4-й день у пациента поднялась температура. Его послеоперационная рана припухла и покраснела. Мы удалили несколько кожных скоб и очистили ее от гноя. К счастью, швы, удерживающие мышцы и подкожную жировую клетчатку, были чистыми. Раневая инфекция оказалась поверхностной. Я объяснил пациенту и его жене, что нам нужно будет обрабатывать и перевязывать послеоперационную область три раза в день стерильной, пропитанной физиологическим раствором марлей. Рана будет медленно заживать путем так называемого вторичного натяжения. Больной посмотрел на меня с долей раздражения и смирения, а затем вздохнул: «Еще раз не повезло».
Мой пациент восстановился и покинул больницу. Я еженедельно осматривал его рану, которая на этот раз зажила без каких-либо проблем. Онколог назначил ему 6-месячный курс химиотерапевтических препаратов в другой комбинации. Но пациент смог выдержать только 4 месяца из-за серьезных побочных эффектов. Когда я увидел этого человека через полгода после операции на печени, он выглядел уставшим, изможденным и удрученным. Моя бабушка сравнивала таких людей со «взмыленными лошадьми». Тревога и депрессия у онкологических пациентов – крайне распространенное явление, которое нельзя оставлять без внимания. Я провел больному получасовой сеанс любительской психотерапии, и мне удалось уговорить его обратиться за надлежащей профессиональной консультацией к специалисту. Больной признался, что плохо ел и потерял свою физическую форму. Мужчина постоянно чувствовал себя вялым и плохо спал. Это классические симптомы депрессии, которые слишком часто игнорируются врачами при лечении хронических больных.
«…Знаешь, не было б и успеха». Лечение депрессии оказалось эффективным. Мой пациент с колоректальным раком IV стадии, еще не достигший возраста 40 лет, поднял уж было опустившиеся руки. Через два года после резекции печени уровень КЭА (СЕА) в его крови опять повысился. Я быстро поднял результаты КТ: печень, брюшная полость и лимфатические узлы были в норме. К сожалению, в правой нижней доле легкого появилось два «новых» метастаза. Я тихо отругал экран, собрался и вошел к пациенту.
Мужчина сидел на кушетке, улыбаясь, пока не увидел мое лицо. Улыбка сменилась хмурым взглядом. Я рассказал о результатах лабораторных исследований и томографии. Больной «сдулся» на моих глазах. Взяв быка за рога, я сказал пациенту, что в остальном у него отличное здоровье и он может рассчитывать на хирургическое удаление этих метастазов. Поразглядывав пол около 30 секунд, мужчина поднял голову и покорно произнес: «А у меня есть выбор?» Я объяснил, что у нас, конечно, есть альтернативы, но я считаю, что хирургическое удаление – это лучший вариант. Пациент согласился, и я в тот же день отправил его к торакальному хирургу-онкологу. Через 2 недели моего больного прооперировали. Никаких других метастазов во время вмешательства обнаружено не было. На этот раз пациент восстановился быстро и хорошо, без осложнений и проблем.
Через месяц во время очередного осмотра мужчина выразил легкое удивление, что операция прошла так хорошо. Его жена не выдержала: «Хватит! Ты жив, рак удален, завязывай со своим нытьем!» Мы с пациентом переглянулись и рассмеялись. Я до сих пор хорошо помню этот разговор. Ее замечание оказалось наилучшей благодарностью за лечение мужа.
Через 2 года после операции на легких мужчина приехал в очередной раз. В глаза бросалось, что он похудел. Он объяснил это так: «Я решил серьезно подойти к своему здоровью, поэтому принял ваш совет, начал правильно питаться и бегать каждый день». Мужчина потерял около 10 кг. Во время бритья он заметил на шее какой-то узелок. Я пропальпировал это новообразование: похоже, что-то выросло в правой доле щитовидной железы.
Серьезно? УЗИ показало одиночную опухоль в щитовидной железе диаметром 1,2 см. Тонкоигольная аспирационная биопсия подтвердила диагноз папиллярного рака. Когда я озвучил этот результат, пациент ошеломленно посмотрел на меня и выдавил: «Ну ладно, и что теперь будет?» На следующей неделе мой коллега удалил ему щитовидную железу, и больному назначили пожизненную гормональную терапию.
Мужчина больше не говорит об излечении от рака, но прошло уже 12 лет с момента операции по поводу метастазов рака толстой кишки. Никакой дополнительной химиотерапии пациенту не потребовалось. После удаления щитовидной железы ни один рак не рецидивировал. Больной признателен за то, что уже более 10 лет ему не требуется лечить никакие злокачественные заболевания. В прошлом году его жена рассказала, что он принял тот факт, что терпение и оптимизм могут помочь выдержать любое испытание. Она права. Не существует анализа крови на настрой пациента, но мы замечаем, что боевой дух помогает пациентам быстрее восстановиться.
Почти 10 лет назад ко мне обратилась женщина лет сорока с диагнозом аденокарциномы прямой кишки с многочисленными метастазами в печени. Когда я вошел в смотровой кабинет, она встала, сжала мои руки и заплакала: «Я слишком молода для такого рака. Как мне могло так не повезти?» Я усадил пациентку в кресло и 45 минут беседовал и с ней, и с ее мужем. После того, как больная успокоилась, я смог провести медицинский осмотр. Рак был расположен очень низко в прямой кишке и явно поражал мышцы сфинктера. Хирургическое лечение потребовало бы полного удаления нижней части толстой кишки и прямой кишки, а также выведения постоянной колостомы. Злокачественное поражение проявлялось болью и кровотечениями при испражнениях, но не перекрывало просвет кишки. Метастаз в правой доле печени размером 15 см вовлекал и часть левой доли, упираясь при этом в правую и среднюю печеночные вены. Помимо этого, в правой доле печени определялось более десяти мелких опухолей, одна из них была расположена в хвостатой доле. Метастатическое поражение было внушительным.
