Мы по-прежнему переписывались по электронной почте, и я ежедневно отвечала на его звонки. В некотором смысле я знала его даже лучше, чем когда-либо прежде. Я хотела увидеть его лицом к лицу. Мне требовалось его физическое присутствие – столь же остро, как и его слова.
Услышав звук шагов, я обернулась. Лахлан шагал в мою сторону. Он смотрел себе под ноги, а руками убирал от лица ветки. Наконец он поднял голову и замер на месте.
Мы в упор посмотрели друг на друга.
На нем были джинсы и серая футболка. Свободно болтаясь на животе, она плотно обтягивала ему плечи.
Он шагнул ближе. Я вытерла взмокшие ладони о шорты. Сердце бешено стучало в груди. Солнце окрасило волосы Лахлана в золотисто-каштановый цвет. Они были длиннее, чем обычно, на лоб свисали пряди. На щеках и подбородке темнела щетина. А глаза, которые раньше сводили меня с ума, стали менее игривыми и более серьезными.
– Только что приехал? – спросила я без всяких церемоний, как всегда в таких случаях.
Он кивнул и шагнул вперед.
– Приземлился час назад.
Я посмотрела по сторонам.
– И как прошел твой полет?
Он смерил меня внимательным взглядом и сделал еще один шаг вперед.
– Было скучно. Я планировал заняться кое-какими документами, но сидел рядом с парнем, который все время болтал со мной, – непринужденно произнес он.
Я усмехнулась. У меня еще будет время услышать от него всю историю. Но сейчас мне нужно было так много рассказать ему.
– Долго ждала? – спросил он.
Я медленно обошла его кругом, пиная мыском туфли желудь.
– Не очень…
– Понятно. Я был…
Мне не хотелось стоять здесь и делать вид, что ничего особенного не происходит. Я резко остановилась и повернулась к нему.
– Я уезжаю отсюда, Лах, – выпалила я.
Все вокруг замерло. Словно мои слова в одно мгновение высосали воздух вокруг нас.
Лахлан застыл на месте.
– Что?
– Меня приняли в Университет Милликин. – Я улыбнулась, но Лахлан не ответил на мою улыбку. – Это частный колледж в центральном Иллинойсе. Я… я всегда хотела подать туда документы и, наконец, набралась смелости.
Я ждала, что он скажет, но он молчал. Сунул руки в карманы и покачивался на пятках. Его взгляд был прикован к деревьям позади меня.
– И когда ты уезжаешь? – наконец спросил он.
– Через несколько недель.
Он посмотрел на меня, и я увидела в его глазах страдание.
– Замечательно.
– Неужели?
Лахлан кивнул.
Я шагнула к нему.
– Что-то не так?
– Ничего. Я рад за тебя, Наоми. – Он улыбнулся, но глаза оставались серьезными.
– Неужели?
– Конечно. – Он скрестил на груди руки и оглянулся на тропинку.
Я положила руку ему на локоть.
– Ты всегда говорил мне, что я должна мечтать, должна хотеть чего-то за пределами Маклина. Вот я и захотела. А теперь я уезжаю отсюда, а ты…
Он вскинул подбородок и посмотрел мне прямо в глаза.
– Что я?
– Ты как будто злишься, – сказала я очень тихо.
– Нет, мне просто грустно. Я вернулся домой навсегда, а ты уезжаешь.
Не происходи это со мной, я бы рассмеялась над его иронией, но я могла лишь дышать, превозмогая боль, зная, что весь мир ополчился против нас. Я даже подумала, что у нас, скорее всего, никогда не возникнет идеальной возможности быть вместе.
– Я всегда знал, что рано или поздно ты уедешь отсюда. Просто не ожидал, что это произойдет сейчас.
До того, как он пришел сюда, я собиралась сообщить ему, насколько я зла. Я собиралась орать на него. И где же этот мой гнев?
– Я оставалась здесь все это время. Что мешало тебе вернуться домой?
– Тебе было семнадцать!
– И?
Он наклонил голову.
– Ты просто…
Я попятилась.
– Клянусь Богом, только попробуй произнести слово «малышка», и я за себя не ручаюсь! – крикнула я. – Ты прекрасно знаешь, что мы оба взрослые. Разница в возрасте уже не так велика. Ты знал это в прошлом году и знал это несколько лет назад, когда поцеловал меня!
Он с вызовом расправил плечи и сердито поджал губы. Было видно, что ему хотелось поспорить со мной. Но вместо того, чтобы крикнуть и выпустить на волю правду, он отступил назад, на шаг, потом еще на один.
– Я не собираюсь стоять здесь и спорить с тобой, – наконец сказал он.
– Ты уходишь? – бросила я ему вслед.
– Лучше уйти, чем это! – крикнул он через плечо.
– Я когда-то давно сказала тебе, что люблю тебя. И до сих пор люблю.
Он остановился и повернул голову ко мне. Я нервно облизала губы.
– Ты уходишь потому, что сердит на меня, или потому, что тебя пугает то, что ты чувствуешь?
Он застыл, упершись руками в бока и вздернув подбородок. Он смотрел на все что угодно, только не на меня.
– Наоми…
– Ну так как? – упорствовала я.
Я стояла, сжав кулаки, и ждала, когда он ответит на мой вопрос. Я сказала ему правду давным-давно. И заслужила знать ответную правду. Я заслужила, чтобы он честно смотрел мне в глаза, когда, наконец, скажет ее.
Шли секунды. Для меня они растянулись на годы. А затем его карие глаза встретились с моими.
– Ты любишь меня? – спросила я.
Лахлан застыл, не говоря ни слова. От страха мое сердце колотилось в груди как бешеное.
И он шагнул. Сделал шаг, которого я ждала многие годы. Шаг за шагом он сокращал расстояние между нами и, когда, наконец, очутился рядом, взял мое лицо в свои ладони. Его губы коснулись моих.
Вы знаете этот поцелуй? Тот, который забирает всю вашу боль, страх, неуверенность, печаль и уничтожает их в считаные секунды? Поцелуй, который возвращает вас к жизни?
Это был тот самый поцелуй.
Я приподнялась на цыпочки. Схватила его за футболку и обняла за шею. Он повел меня назад, пока я не оказалась спиной у дерева. Я тотчас забыла об окружающем нас мире. Все вокруг исчезло, остались только он и я.
Наши руки одновременно потянулись к одежде друг друга – быстрыми, нетерпеливыми рывками. Он возился с пуговицами на моем платье, расстегивая его от горла до самого низа. Наконец последняя пуговица расстегнулась, и его палец коснулся моего живота. Платье разошлось, обнажив светлый розовый бюстгальтер. По моей коже пробегала щекотка. Я жаждала прикосновений. Я схватила его за футболку. Он послушно поднял руки, и футболка скользнула вверх и через голову. Мы не стали обниматься, а застыли, пожирая друг друга глазами. Я ждала этого момента многие годы, и, наконец, он настал. Мой взгляд заскользил по телу Лахлана.
