– Да, – отвечаю я, закрывая дверь ее кабинета.
К счастью, она не спрашивает, что я делала. Я бы все равно не сказала. Я сижу напротив нее.
Доктор Ратледж улыбается.
– Я вижу. Ты выглядишь… посвежевшей.
– Я чувствую себя посвежевшей, – признаюсь я.
Я поворачиваю голову и смотрю в окно. Ночью выпал снег, и теперь на земле лежит белоснежное покрывало.
– Я знаю, что ты скучаешь по нему.
Я смотрю на доктора Ратледж. Прямо сейчас я хочу наклониться и спросить у нее, по кому я скучаю… По Лахлану или Максу? Потому что мое сердце скучает по ним обоим. Оно медленно раскалывается пополам, прямо посередине, и я ничего не могу с этим поделать.
Я знала: после того, как я вернусь в Фэйрфакс, мне придется объяснить оставшуюся часть моей истории. Из-за этого я не спала прошлой ночью. Я не видела отца Ланы в своей комнате. Я просто повторяла все, что говорила доктору Ратледж, плюс небольшой кусочек, который мне предстояло ей рассказать. Я не знаю, готова ли я.
Доктор Ратледж открывает блокнот, берет ручку и откидывается на спинку стула. Ее губы растягиваются в улыбке.
– Ты готова?
– Рассказать вам остальную часть моей истории?
Она кивает.
– Не знаю, – шепчу я.
Она снова кладет ручку.
– О чем ты думаешь, Наоми?
– О том, что я никогда не заходила так далеко, рассказывая свою историю.
– Это тебя пугает?
Я пожимаю плечами.
– Может быть.
– Думаю, мне тоже было бы страшно. – Она кладет подбородок на ладонь и барабанит пальцами по щеке, задумчиво глядя на стол. – Держать все это при себе – тяжкая ноша. Но сбросить ее с себя еще сложнее.
Я нерешительно киваю, не зная, что должна делать или говорить.
– Нам не обязательно делать это сегодня, – говорит доктор Ратледж. – Мы можем придерживаться твоего темпа. Я довольна нашими успехами.
Я тоже. На это ушло довольно много времени, но, по крайней мере, мы сдвинулись с места. Я знаю: доктор Ратледж права. Сбросить все это нелегко, но то, что последует за моей историей – вся эта неизвестность, – гораздо страшнее. Я чувствую, что зашла в тупик.
Я вытираю влажные ладони о спортивные штаны. Я тру их с такой силой, что вскоре кожа начинает саднить. Вчера Лахлан велел мне быть сильной.
«Будь сильной, будь сильной, будь сильной», – снова и снова шепчу я про себя. Наконец я поднимаю на доктора Ратледж глаза и вскидываю подбородок, что, как я надеюсь, должно продемонстрировать мою решимость.
– Я могу продолжить, – говорю я.
Доктор Ратледж скептически наклоняет голову.
– Ты уверена?
Я быстро киваю.
– Я расскажу вам все остальное.
35. Все потеряно
Шел дождь. Сотни капель падали с неба и медленно стекали вниз ручейками, словно слезы. Сквозь лобовое стекло мне на лицо падал красный свет светофора. Я уперлась лбом в холодное окно и посмотрела на улицу. Прямо напротив на стойке прессы я увидела еще одну газету с фотографией Макса на первой полосе.
Его выпустили под залог больше месяца назад, но скандал в Маклине все еще продолжался. Клиенты покинули компанию его семьи, доброе имя его родителей было вымарано в грязи. Конечно, все думают по-разному. Большинство считают, что напечатанное в газете – правда, и говорят, что они не удивлены. Меньшинство сбито с толку; они шокированы скандальным поступком Макса. Но всех их объединяет нечто общее: никто не протянул ему руку помощи и не защитил его.
Зажегся зеленый свет. Я быстро взяла с места, шины взвизгнули на мокром асфальте. Я выехала из Маклина, а когда добралась до подъездной дорожки к нашему дому, то быстро окинула его взглядом, чтобы убедиться, что там никого нет. Я не вернулась в августе в колледж, как должна была. Я сказала себе, что просто пропущу один семестр, а когда история с Максом и Ланой уляжется, вернусь. Моим родителям это не понравилось. Они смотрели на меня с разочарованием в глазах. Каждый раз, когда мы разговаривали, я слышала упрек в их словах, им явно было тяжело общаться со мной. Я не оправдала их надежд, и они восприняли это как удар.
Конечно, это можно считать странным, но я понимала, что подвела их. Такое случалось и в прошлом, но все мои былые неудачи со временем сошли на нет. Я не знала, как исправить эту историю, если не считать возвращения в колледж. Все вокруг меня рушилось, и сама я медленно тонула.
Прежде чем выйти из машины, я торопливо написала Максу эсэмэску, что очень быстро переоденусь и сразу приду к нему домой. Держа над головой сумочку, я со всех ног бросилась к задней двери. Надо мной пролетели десятки птиц, выстроившихся в небе острым клином. Я подняла глаза и провожала их взглядом, пока они не превратились в маленькие черные точки. Как жаль, что я не могла собрать все свои проблемы и попросить птиц унести их далеко-далеко.
Я даже фыркнула при этой нелепой мысли и посмотрела на длинный участок земли и деревья вокруг меня. Где-то среди них стоял и мой домик. Его крыша, скорее всего, покрылась мокрыми листьями, красными и оранжевыми. Лето ушло навсегда несколько недель назад, забрав с собой жаркие солнечные дни и яркие краски, и оставило мир с падающими листьями, облачным небом, заледенелой травой и прохладными днями. Оно также унесло мой оптимистический настрой, оставив взамен растерянность и боль.
Но домик был прежним. В нем все еще жили воспоминания, которые ничто и никто не мог отнять у меня. Закрой я глаза, я бы вспомнила, как Лахлан обнимал меня, как смотрел на меня год назад. Как он сказал, что любит меня, и как его слова вселили в меня надежду, что все будет хорошо. Мне хотелось вернуть это чувство.
Я забыла, что хотела переодеться. Забросив сумочку в дом, я словно в трансе сошла с крыльца. Несколько раз поскользнувшись на гладкой траве, я бросилась бежать. Волосы развевались у меня за спиной. Холодный ветер хлестал по лицу, и мои глаза слезились. Пальцы порозовели от холода. Я побежала быстрее и постепенно начала согреваться. По жилам побежал адреналин. Приблизившись к стоящим стеной деревьям, я улыбнулась.
Чем ближе я подбегала к домику, тем отчетливее, клянусь, слышала голос Лахлана: «Боже, я люблю тебя, Наоми».
Я ускорила шаг, и голос зазвучал громче: «Обещаю, что буду ждать тебя».
Я бросилась сквозь деревья, отталкивая от лица ветку за веткой. Кроны деревьев словно раскрыли надо мной зонтик, но все равно капли дождя проникали сквозь них и падали мне на голову. Домчавшись до поляны, я остановилась. Тяжело дыша, я согнулась, упираясь руками в колени, и посмотрела на домик.
Он выглядел более старым, потемнев от непогоды сильнее, чем раньше. И все равно оставался прежним. Я улыбнулась, а потом и вообще рассмеялась.
