Стоит ли говорить, что Лидваль не выполнил и десятой доли заказа, прикарманив почти 600 тыс. руб. Гурко, обладавший до этого блестящей репутацией, стал главным виновником крупнейшей растраты госсредств и гибели тысяч крестьян от голода. В обществе поднялась буря, и избежать публичного суда было невозможно.
Следствие продолжалось почти год, пресса муссировала подробности, особенно включавшие мадам Эстер и этот дом, где собиралась компания мошенников. Саркастические стихи публиковали Амфитеатров, Аверченко и сотни анонимов.
Красавцу Гурко говорят:
«Найди дельца и сдай подряд!».
Кого он выбрал – не видали.
А там, в деревне, – голодали.
Monsieur Лидваль, король афер,
Царица мод, madame Эстер,
И Гурко – тайно заседали.
А там, в деревне, – голодали.
Исчезли деньги! Хлеба нет!
Но есть корсет и есть клозет!
[124]«Эстер – Гурко – Лидваль – артистическое трио под фирмою „Небольшая, но честная компания“»
[125].
Не дай сгинуть с люта голода;
Обещали нам пособие.
А в газетах дьякон читывал,
Что пособие-то царское
Все пожрала Лидва с Гуркою.
Напиши ты нам, родимый наш,
Что за Лидва проклятущая?
Саранча, али жучок какой,
Иль козявка иноземная?
Вдоль по улице с улыбочкой
Гурко к Лидвалю идет.
И про нашу, про российскую,
«Гурко, Лидваль, Фредерикс и m-me Эстер, когда играли в винт на крупу продовольственную, переговаривались: Семь без козырей! Так говорил Заратустра!»
[127].
И даже та девица полусвета,
С которой tete-a-tete – всего одна монета,
Ну, словом, на меня обидится сверх мер
Весь департамент тетушки Эстер.
И, может быть, вспылит ее приятель Гурко
И вышлет тотчас же меня из Петербурга
В далекие, сибирские поля,
Где нет покамест ни его, ни Лидваля.
Гласит стоустая молва,
Что орган партии «Эстер – Лидваль-клозета»
Есть – «Петербургская газета».
Бесконечны, безобразны
В мутной голода игре
Расплодились воры разны
На общественном добре.
Сколько их, и кто их гонит
Из притонов на верхи?
[128]«Насчет француженки Эстер говорили, что она получила 250 тыс. руб. Сначала думали, что это любовная история, но говорят про эту Эстер, что она всегда занималась гешефтами»
[129].
Мне славный Гурко не приятель,
Премьер Столыпин мне не брат,
Я просто мирный обыватель,
А не всесильный бюрократ.
Сей Гурко был неведомый избранник.
Лидваля компаньон, Эстер покорный данник.
С гримасой он цедил свой безобразный спич.
Как жаль, что я тогда на дерзостное темя
Суд по делу Гурко состоялся 23 октября 1907 года. Из этого самого дома выехала на допрос и Эстер-Цеховая со своей горничной и дворником. Все трое подтвердили, что и в ее доме, и в ателье, – Гурко и Лидваль были завсегдатаями.
Суд постановил «отсутствие связи между сдачей подряда Лидвалю и знакомством осужденного с г-жей Эстер и с хозяйкой кафе-шантанного хора; с другой стороны, не установлено отсутствия у Гурко служебнаго усердия; а потому преступления в его действиях не было»
[131].
Сам Гурко описал свои злоключения так: «Пресса обливала меня всевозможною грязью… Мои друзья… утверждали… что Столыпин дал делу ход из личной ко мне неприязни… во мне он хотел уничтожить опасного соперника. Я самым решительным образом это отрицаю. Мои отношения со Столыпиным были действительно неровные… но… он хотел доказать общественности, что власть не останавливается перед самыми решительными мерами по отношению к своим представителям, какое бы положение они ни занимали…»
[132].
Наказанием Гурко стало отстранение от должности, также и Фредерикса, Эрик Лидваль скрылся в Лондоне, а Александра Цеховая, заварившая всю эту кашу, продала этот дом сразу после суда (его купил Оболонский, член совета Азовско-Донского банка – здание этого банка строил Федор Лидваль; а еще именно в этом банке хранил свой куш Фредерикс) и вернулась сначала обратно на Караванную, а в 1916 году была замешана в новой авантюре, уже в Париже. Единственными отсидевшими в тюрьме по этому делу оказались, как ни странно, журналисты.
В 1909 году, спустя почти 3 года после скандала, имя Гурко снова – на первых полосах: он обвинил газету «Русь», освещавшую его дело, в клевете. Обвиняемым был журналист Сергей Изнар, чья статья «содержит утверждение, будто из банкирскаго счета Гурко видно, куда девались 800 000, полученных Лидвалем, и будто имеется записка Гурко к петербургскому градоначальнику с просьбою разрешить Лидвалю открыть игорный дом по рекомендации госпожи Эстер». В ходе заседания Изнар, поначалу горячо отстаивавший свою правоту, выслушал показания высокопоставленных друзей Гурко и ядовитые обращения к нему председателя и решил смягчить свой приговор, заявив: «Я начал писать против Гурко, подчиняясь общему потоку негодования. Я писал неправду, но я не клеветник: ко мне приходили из „Аквариума“ свидетели, мой кабинет был похож на толкучий рынок. Я не имел времени проверить все, что мне разсказывали»
[133]. Решением суда коллежский секретарь Изнар и один из издателей заключены в тюрьму на три месяца, а приговор, обеляющий репутацию Гурко, напечатан в газетах за счет осужденных.
Литература
Амфитеатров А. Против течения. СПб.: Рипол Классик, 2018.
Архитекторы-строители Санкт-Петербурга… СПб., 1996.
Банк Н.Б. Стихотворная сатира первой русской революции (1905–1907). Л., 1969.
