В начале 1920-х годов Берберова и Мандельштам снова, на этот раз по-настоящему, не разминувшись, встретятся под одной крышей в «сумасшедшем корабле» – главном послереволюционном месте обитания литераторов Петрограда, в Доме Искусств на Невском.
После этой «общей крыши» их пути разойдутся навсегда. Мандельштама ждет один из типичных вариантов судьбы писателя в СССР – скитания, лишения и лагеря, а Берберову – один из типичных вариантов судьбы писателя в эмиграции: Париж, лишения, но свобода.
Литература
Архитекторы-строители Санкт-Петербурга… СПб., 1996. Берберова Н. Курсив мой: автобиография. М.: АСТ, 2010. Весь Петербург. 1901, 1902 гг. Весь Петроград. 1917 г. Русские писатели и поэты: краткий биографический словарь. М., 2000.
Особняк Штемберга
(1898 г., архитектор Э.Ф. Виррих; Каменноостровский пр., 5)
«Утром 9-го января, как только я встал, я увидел, что на улице по Каменноостровскому проспекту шла большая толпа рабочих с хоругвями, образами и флагами; между ними много женщин и детей, а кроме того, много из любопытных.
Как только эта толпа, или вернее процессия, прошла, я поднялся к себе на балкон, с которого виден Троицкий мост, куда рабочие направлялись.
Не успел я подняться на балкон, как услышал выстрел и мимо меня пролетело несколько пуль. Не прошло и десяти минут, как значительная толпа народа хлынула обратно по Каменноостровскому проспекту, причем многие несли раненых и убитых, взрослых и детей»
[150].
С этого самом балкона в «кровавое воскресенье» 1905 года наблюдал за разгоном забастовки рабочих и началом Первой русской революции 56-летний бывший министр финансов Сергей Витте. Заметила ли процессия влиятельного государственного деятеля, телефонный звонок которого мог бы защитить их от дальнейшей стрельбы? Видимо, нет, так как она шла через мост прямо к Зимнему дворцу. Зато Максим Горький уже через несколько часов звонил в эти двери. Не застав на месте министра внутренних дел, Горький снарядил депутацию в дом Витте, чтобы просить поговорить с императором. Витте же, хоть и занимал должность председателя Комитета министров, был у Николая II в немилости и предпочел в дела забастовщиков не вмешиваться.
Каменноостровский проспект, 5
Проводив разочарованных гостей, Сергей остался дома с 42-летней женой Марией (Матильдой), обаятельной умной женщиной, которую 15 лет назад он, влюбившись, «купил» у ее первого мужа (заплатил ему за развод, по слухам, 20 тыс. руб. – примерно 30 млн на сегодняшний день). Разведенная еврейка, не принятая ко Двору и вынужденная вести скучную светскую жизнь, создала сначала на Мойке, а потом на Каменноостровском (сюда Витте переехали только год назад, в 1904 г.) уютный дом, где в семейной идиллии пара проводила вечера за самоваром и игрой в безик под романсы Марии и фортепианный аккомпанемент Веры, ее дочери от первого брака. Возможно, сегодня вечером Витте не возьмет в руки флейту и из этих окон не будет доноситься музыка?
В этом же доме через два года семейный вечер прервется неудавшимся покушением на хозяина дома. Первая «адская машина» с часовым механизмом, поставленным на 5 1/2 вечера, обнаружена 29 января в бывшей комнате Веры (она вышла замуж, и комната была пуста), а вторая – 30 января в печи комнаты горничной. «Бомбы были помещены в дымоход людьми, не знакомыми с расположением комнат. Жилые комнаты расположены в левой части дома, в то время как бомбы… были размещены в правой стороне дома, где расположены гостиная и столовая»
[151]. Взрывчатое вещество, однако, оказалось таким слабым, что многие, в том числе Столыпин, сменивший Витте в Совете министров и не любивший его за интриганство и вздорный характер, сочли покушение постановкой.
Еще через восемь лет, опять зимой, смерть снова, на этот раз по-настоящему, постучится в этот дом. 65-летний Витте умрет здесь от менингита, с этого крыльца его гроб увезет запряженная лошадьми повозка, а Николай II запишет в своем дневнике: «Смерть графа Витте была для меня глубоким облегчением»
[152].
Последовавшая вскоре революция лишила Марию этого особняка, но у нее остались еще два – в Брюсселе и в Биаррице. А с 1935 года и по сей день в этом доме располагается музыкальная школа, в которой через полвека после музицирований Витте, занимался будущий скрипач и дирижер Владимир Спиваков, не принятый в школу при Консерватории: «…Я поступил в обычную районную музыкальную школу на Петроградской стороне, до которой надо было добираться автобусом. Мама почему-то решила отдать меня на виолончель. Я поносил инструмент две недели, упарился и взмолился дать мне что-нибудь полегче. Тогда мне дали скрипку. Но и с ней не заладилось поначалу… Ужас ученических терзаний живо стоит в памяти до сих пор…»
[153].
Литература
Алексеев М., Пачкалов А. Министры финансов. От Российской империи до наших дней. М.: Альпина Паблишер, 2019.
Архитекторы-строители Санкт-Петербурга… СПб., 1996.
Бернстейн Г. О двух политических убийствах в России // The New-York Times. 1909. Сент.
Витте С.Ю. Воспоминания. Полное издание в одном томе. М., 2019.
Волков С. Диалоги с Владимиром Спиваковым. М.: АСТ, 2014.
Гуревич Л.Я. Народное движение в Петербурге 9-го января 1905 г. // Былое (СПб.). 1906. № 1.
Ильин С. Витте. М., 2006. (Жизнь замечательных людей).
Колышко И.И. Великий распад: воспоминания. СПб., 2009.
Ленинград: краткая адресно-справочная книга. Л., 1973.
Лопухин В.Б. Записки бывшего директора Департамента Министерства иностранных дел. СПб., 2009.
Дом Браницкого
(1835 г., архитектор Г. Фоссати; Невский пр., 84–86)
«При всем моем желании спасти Вас от съедения мышами, мышьяка не посылаю и не советую употреблять, ибо Вы можете перетравиться, и таким образом квартира № 39 в доме Бенардаки останется без жильца, а музыка без деятеля. На всякий случай я заблаговременно начну писать реквием, ибо в покойниках недостатка не будет: или вы уморите мышей, или они вас уморят. Чтобы Вас не доводить до отчаяния, дам Вам практический совет купить мышеловку; это и полезно, и безопасно, и занимательно. Затем прощайте.
