— Я об этом не жалею, — ответила мисс Партридж.
Тем не менее она была возмущена до того, что снизошла и выложила нам то, что у
нее было на сердце:
— Я ведь и не думала приглашать ее! Она сама позвонила,
сказала, что ее что-то очень беспокоит, и спросила — нельзя ли прийти ко мне, у
нее сегодня, дескать, свободный день. А я сказала: пусть приходит — конечно,
если вы разрешите, ну а вы разрешили. И после всего этого она и не пришла, и не
дала о себе знать! Хотя бы извинилась! Надеюсь, завтра утром она хоть записку
пришлет. Эти теперешние девушки понятия не имеют, как себя надо вести!
Джоан попыталась успокоить ее:
— Может быть, Агнес плохо себя чувствовала. Что, если
вы позвоните ей и спросите, в чем дело?
Мисс Партридж опять замкнулась в себе.
— Ну нет, мисс Джоан! Ни за что! Если Агнес не умеет
себя вести, это ее дело; только я ей все выложу, когда мы встретимся.
Она вышла из столовой, ужасно расстроенная, а мы с Джоан
расхохотались.
— Надо полагать, случай из рубрики: «Посоветуй, тетя
Ненси», — заметил я. — «Мой парень внезапно ко мне охладел, что
делать?» Ну, а поскольку тети Ненси нет под рукой, Агнес обратилась за советом
к нашей Партридж; а теперь они помирились и, может, как раз сейчас молча
обнимаются где-нибудь в темноте у живой изгороди.
Джоан засмеялась и сказала, что, скорее всего, так оно и
есть.
Мы заговорили об анонимных письмах и начали гадать, как
продвигается следствие у Нэша и меланхоличного Грейвса.
— Сегодня ровно неделя, как мисс Симмингтон покончила с
собой, — сказала Джоан. — Они бы должны уже напасть на какой-нибудь
след. Нашли отпечатки пальцев или узнали почерк или хоть что-нибудь.
Я что-то рассеянно ответил ей. Где-то в моем подсознании
начало расти странное беспокойство. Каким-то образом оно было связано с фразой,
которую только что произнесла Джоан: «Сегодня ровно неделя…»
Сейчас я не боюсь утверждать, что мог решить всю эту загадку
гораздо раньше. Подсознательно я все время знал, что что-то здесь не так.
А тогда мое беспокойство все росло и поднималось — к самому
мозгу.
Джоан заметила, наконец, что я ее совсем не слушаю.
— Что с тобой, Джерри?
Я не ответил, потому что поспешно складывал в мыслях
отдельные куски головоломки.
Самоубийство миссис Симмингтон… В тот вечер она была дома
одна… Одна, потому что у служанок был свободный день… Ровно неделю назад…
— Джерри, в чем дело?..
Я перебил ее:
— Джоан, у служанок свободный день бывает раз в неделю,
так?
— А в воскресенье они свободны по очереди, —
дополнила Джоан. — А что…
— Воскресенья меня не интересуют. И этот свободный
вечер приходится всегда на один и тот же день недели?
— Конечно. Так уж принято.
Она удивленно смотрела на меня, не понимая еще хода моих
мыслей.
Я прошелся по комнате и позвонил, вызывая мисс Партридж.
— Расскажите-ка, пожалуйста, — сказал я, когда она
вошла, — об этой Агнес Уодл. Она служит здесь у кого-то?
— Да, сэр. У миссис Симмингтон, то есть сейчас
правильнее сказать — у мистера Симмингтона.
Я глубоко вдохнул воздух и посмотрел на часы. Была половина
одиннадцатого.
— Как вы думаете, она уже должна быть дома?
Мисс Партридж мои расспросы явно не очень нравились.
— Да, сэр. Девушки там должны быть дома в десять. У них
все ведется так, как в старые времена.
— Пойду позвоню им, — сказал я и вышел в холл.
Джоан и мисс Партридж вышли вслед за мною. Мисс Партридж явно была вне себя, а
Джоан не знала, что подумать обо всем этом. Когда я набирал номер, она
спросила:
— Что ты хочешь сделать, Джерри?
— Хотел бы убедиться, что эта девушка в порядке вернулась
домой.
Мисс Партридж фыркнула. Только фыркнула — ничего больше, но
звучало это более чем выразительно.
Трубку у Симмингтонов подняла Элси Холланд.
— Простите, что беспокою вас, — сказал я. —
Это говорит Джерри Бертон. Ваша.., служанка Агнес уже дома?
Чуть проговорив это, я вдруг почувствовал, что веду себя,
как самый настоящий идиот. Если девушка пришла домой и с нею все в порядке,
каким, интересно, образом я объясню, почему звоню и спрашиваю о ней. Было бы
лучше предоставить расспросы Джоан, но тогда пришлось бы — сначала
растолковывать ей свои подозрения. Глазами души я уже видел, как по Лимстоку
ширится новая волна сплетен обо мне и этой совершенно незнакомой мне Агнес.
Элси была, разумеется, крайне удивлена:
— Агнес? О, наверняка она уже дома.
Я сам чувствовал себя полным дураком, но все-таки продолжал:
— А вы не могли бы, мисс Холланд, посмотреть —
действительно ли она уже вернулась?
Гувернантки привыкли делать, что им велят, не расспрашивая,
что и почему. Элси Холланд отложила трубку и пошла поискать Агнес.
Через двe минуты я снова услышал ее голос:
— Вы слушаете, мистер Бертон?
— Да.
— Агнес действительно еще нет дома. Я уже знал, что моя
догадка оправдывается.
На другом конце провода послышались неясные звуки голосов, а
потом трубку взял сам мистер Симмингтон.
— Алло, Бертон, что случилось?
— Ваша служанка Агнес еще не вернулась домой?
— Нет. Мисс Холланд только что искала ее. А что такое?
Надеюсь, не несчастный случай?
— Нет, не несчастный случай.
— Вы, судя по всему, полагаете, что с девушкой что-то
случилось?
— Не удивился бы, — ответил я мрачно.
В ту ночь спал я плохо.
Думаю, что и во сне в моей голове кружились обрывки той
головоломки. Если бы я продумал все поосновательнее, я бы еще тогда мог найти
решение. Иначе почему бы все эти обрывочные сведения так упорно преследовали
меня?
Что мы вообще знаем? Намного больше, чем сами подозреваем.
Но нам не удается проникнуть под поверхность, а именно там и скрыта правда.
Я лежу в постели, беспокойно покашливаю, обрывки событий,
перепутанные и неясные, кружатся в моем сознании.
Ключ к решению есть где-то тут, надо только его найти. Я
должен был бы знать, кто писал эти анонимки. Где-то тут есть след, надо только
заметить его…
