— Но что-то в этом смысле вы ей говорили? —
продолжал я наступление.
Эме Гриффит посмотрела мне в глаза и, став в защитную
стойку, ответила:
— Ни к чему это — если, конечно, она хочет честно
выполнить свой долг. Она молода и не знает, что дает повод к лишним сплетням, и
я сочла своим долгом дать ей это понять.
— Сплетням? — взорвался я, потому что это меня
здорово задело и спокойно продолжать я уже не мог.
Эме, однако, вела свое с характерной для нее
самоуверенностью:
— До ваших ушей все эти здешние сплетни не доходят. До
моих — доходят. Я знаю, что говорят люди. Разумеется, я и на мгновенье не
поверю, что в этом что-то есть — даже на мгновение! Но вы же знаете людей — уж
если они могут плеснуть на кого-то грязью, то обязательно плеснут! А для
девушки, которой приходится самой зарабатывать себе на жизнь, это немаловажно!
— Зарабатывать себе на жизнь? — удивленно спросил
я.
Эме продолжала:
— Ситуация для нее, разумеется, нелегкая, но я думаю,
что она вела себя совершенно правильно. Не могла же она взять расчет и бросить
детей без присмотра. Она была великолепна — просто великолепна. Это я каждому
готова сказать! Но положение у нее щекотливое, и косточки перемывать ей люди
будут!
— О ком вы это говорите? — спросил я.
— Об Элси Холланд, о ком же еще, — нетерпеливо
ответила Эме — На мой взгляд, это милая, заботливая девушка, и она только
выполняла свой долг.
— А что же о ней говорят?
Эме Гриффит засмеялась Мне ее смех показался довольно
неприятным:
— Говорят, что она подумывает уже, как бы стать
преемницей миссис Симмингтон
Что она так и трясется, как бы это стать в доме незаменимой
и утешить вдовца.
— Но, — сказал я с ужасом, — ведь миссис
Симмингтон всего неделю назад как умерла
Эме пожала плечами.
— Конечно же Это абсурд, но вы же знаете людей! Эта
Холланд молода и привлекательна — и им этого достаточно! К тому же быть
гувернанткой — не такое уж счастье для девушки! Не вижу ничего дурного, если и
ей хочется иметь свой дом и мужа, танцующего под ее дудочку
— Разумеется, — продолжала она, — Дик
Симмингтон обо всем этом и понятия не имеет. Он все еще ходит, как с креста
снятый, и не пришел в себя после смерти Моны. Но вы же знаете мужчин! Если
девушка будет все время рядом с ним, будет заботиться о его удобствах, любить
его детей — он к ней привыкнет и не сможет без нее обходиться.
Я проговорил спокойно:
— Стало быть, вы думаете, что Элси Холланд хочет
поймать его?
Эме покраснела
— Вовсе нет. Мне просто жаль ее — из-за всех этих
разговоров. Вот поэтому-то я и сказала Миген, что ей лучше вернуться домой. Так
выглядит приличнее, чем когда Дик Симмингтон один во всем доме с молодой
женщиной.
Я начал ее понимать.
Эме засмеялась своим обычным, бодрым смехом.
— Для вас, наверное, неприятный сюрприз, мистер Бертон,
когда вы слышите, что думает наш милый, любящий посплетничать городок. Могу вам
сказать: тут всегда думают самое худшее!
Она снова засмеялась, кивнула мне и крупными шагами ушла.
С мистером Паем я встретился у церкви. Он разговаривал с
Эмили Бартон, раскрасневшейся и сильно взволнованной.
Со мной Пай поздоровался с явным удовольствием:
— Доброе утро, доброе утро, Бертон! Как поживает ваша
милая сестрица?
Я уверил его, что Джоан чувствует себя великолепно.
— Но к нашему лимстокскому парламенту решила не
присоединяться? Мы все тут прямо вне себя от такой новости. Убийство! Настоящее
убийство, как в лондонских вечерних газетах! И притом у нас! К сожалению, это
не убийство в великосветском стиле. Убогое, грубое убийство маленькой
служаночки. Ничего особенного для истории криминалистики, но неоспоримо —
новость.
У мисс Бартон голос дрожал:
— Это ужасно.., воистину ужасно!
Мистер Пай обернулся к ней:
— Но для вас, дорогая моя, это переживание, настоящее
переживание. Признайтесь: вы не одобряете это, плачете, но все равно, это
сенсация. Ничего не поделаешь, это и есть сенсация!
— Такая милая девочка, — вздохнула Эмили Бар —
тон. — Пришла ко мне прямо из приюта святой Клотильды. Ничего не умела
даже в руки взять, но слушалась во всем советов и стала девушкой что надо,
приятно посмотреть. Мисс Партридж на нее во всем могла положиться.
Я поспешно вставил:
— Вчера вечером она должна была прийти к мисс Партридж
на чай, — и, обернувшись к Паю, добавил:
— Полагаю, Эме Гриффит говорила вам об этом.
Сказано это было естественным, разговорным тоном, и Пай
ответил без подозрения:
— Да, что-то упоминала об этом. Насколько я помню,
говорила, что для нее новость, когда служанки позволяют себе пользоваться
телефонами своих хозяев.
— Мисс Партридж и во сне не пришло бы в голову сделать
что-то подобное, — взволновалась мисс Эмили, — и странно, что это
позволила себе Агнес.
— Это вы отстали, дорогая моя, — сказал
Лай. — Мои слуги непрерывно пользуются телефоном, так что крик по всему
дому стоит, пока я, конечно, не взорвусь. Но часто я этого себе позволить не
могу: Прескотт — изумительный повар, хоть характер у него и нелегкий, а его
жена — отличная экономка.
— Это верно, все говорят, что вам повезло с ними.
Я вмешался, не желая допустить, чтобы разговор свелся к
обсуждению сравнительных достоинств слуг.
— Слух об убийстве разошелся тут, как молния, —
заметил я.
— Что да, то да, — кивнул Пай. — Мясник, пекарь,
да нет уже места, где не вели бы об этом разговоров! Ах, беда! Конец Лимстоку!
Анонимные письма, убийства, рост преступности!
Мисс Бартон нервно проговорила:
— Но ведь никто же не думает.., никто не считает,
что.., что эти вещи могут быть связаны.
Пай подхватил эту мысль:
— Любопытная комбинация фактов. Девушка что-то знала и
поэтому ее убили. Да, да, звучит весьма обещающе. Интересно, как это пришло вам
в голову!
— Я-я этого не вынесу!
Выкрикнув это, мисс Эмили повернулась и поспешила прочь.
Мистер Пай смотрел ей вслед, и на его лице херувима застыла
довольно странная гримаса. Потом он снова обернулся ко мне и слегка покачал
головой.
