Оуэн выкрикнул:
— Эме?
Она быстро прошла мимо него, не подняв взгляда.
— Не говори со мною, — сказала Она. — Ничего
не говори. И, ради бога, не смотри на меня!
Они вышли. Оуэн стоял, как человек, увидевший привидение.
Немного подождав, я подошел к нему.
— Я могу что-нибудь для вас сделать, Гриффит? Если да —
только скажите.
Он проговорил, словно во сне:
— Эме? Я не верю в это.
— Возможно, это ошибка, — попытался я хоть как-то
его утешить.
— Если бы это была ошибка, она бы вела себя иначе. Но я
бы никогда в это не поверил. Не могу поверить.
Он упал в кресло. Я пошел поискать капельку виски и принес
его, чтобы хоть чем-то помочь. Он выпил и немного пришел в себя.
— Ничего, выдержу. Теперь уже все в порядке. Спасибо,
Бертон, но больше вы для меня ничего не можете сделать. Никто не может.
Дверь отворилась и вошла Джоан. Лицо у нее было белым, как
полотно.
Она прошла по комнате к Оуэну, а потом посмотрела на меня.
— Уходи, Джерри, — попросила она. — Я сама.
Выходя, я видел, как она опустилась на колени у кресла Оуэна.
Глава 8
Вряд лия смогу связно изложить вам события следующих
двадцати четырех часов. Все они были какими-то обрывочными.
Вспоминаю, что Джоан пришла домой страшно бледная и
расстроенная, а я, пытаясь развеселить ее, сказал:
— Ну, кто из нас становится ангелом — хранителем?
Она улыбнулась, жалко и с усилием, а потом вздохнула:
— Он говорит, что я ему не нужна, Джерри. Он такой
гордый и неприступный.
Я ответил:
— Моей девушке я тоже не нужен…
Мы посидели минутку молча, а потом Джоан сказала:
— Что-то представители семейства Бертонов не пользуются
спросом!
Я заметил:
— Не беда, дорогая, все-таки у меня есть ты, а у тебя —
я!
Но Джоан возразила:
— Понимаешь, Джерри, сейчас это для меня слабое
утешение…
Оуэн пришел к нам на следующий день и вел себя как герой
какой-то мрачной мелодрамы. Джоан была великолепна, фантастична! Куда девались
ее насмешки и придирки! Просто, естественно она предложила ему пожениться —
сразу же, если он хочет. Оуэн, однако, не хотел этого допустить. Нет, она
слишком хороша, деликатна, чтобы втаскивать ее в ту грязь, которая разольется
вокруг них, как только о деле Эме заговорят газеты.
Я люблю Джоан и знаю, что она — хороший товарищ и в беду и в
непогоду, так что все эти возвышенные речи порядком обозлили меня. Довольно раздраженно
я сказал Оуэну, чтобы он не был таким чертовски благородным.
Потом я пошел на Хай — стрит и убедился, что языки там уже
работают полным ходом. Эмили Бартон заявила, что никогда по-настоящему не
доверяла этой Эме Гриффит. Жена какого-то лавочника со вкусом распространялась
о том, что мисс Гриффит всегда казалась ей немного странной…
От Нэша я узнал, что обнаружились и новые улики против Эме.
При обыске обнаружились страницы, вырезанные из книги Эмили Бартон, — их
нашли в чулане под лестницей, завернутыми в старые обои.
— Отличное, между прочим, место, — сказал с
уважением Нэш. — Никогда нельзя быть уверенным, что какая-нибудь
любопытная служанка не захочет порыться в вашем письменном столе или в запертом
ящике, но чулан, полный негодных теннисных мячей и старых обоев, никто не
откроет — разве что впихнуть туда еще какой-нибудь хлам.
— Похоже что прятать все в чуланы было ее
слабостью, — сказал я.
— Да, преступники по большей части не слишком
изобретательны. Мимоходом, раз уж мы заговорили об Агнес, выяснился еще один
любопытный факт: у доктора из его кабинета пропал большой, тяжелый пестик.
Держу пари, что Агнес была оглушена именно им.
— Но ведь это заметная вещь, которую невозможно носить
при себе, — возразил я.
— Мисс Гриффит это не могло помешать. В тот день она
шла на встречу со скаутками, но по дороге собиралась занести цветы и зелень на
пункт Красного Креста, так что захватила с собой большую корзину.
— А что с вертелом, его вы не нашли?
— Нет, и не найдем. Может, эта женщина и сумасшедшая,
но не настолько, чтобы прятать окровавленный вертел, облегчая нам работу.
Достаточно ведь было помыть его и вернуть на свое место на кухне.
— Да, — согласился я, — получить все улики
было бы уже чересчур.
Дом священника был одним из последних мест, где я еще раз
выслушал дебаты о волнующей новости. Старенькая мисс Марпл была совершенно
убита ею. Она сказала мне необычайно серьезно:
— Это не может быть правдой, мистер Бертон. Я уверена,
что не может.
— К сожалению, это правда, несомненная правда.
Понимаете, они выследили ее. Видели собственными глазами, как она печатает это
письмо на машинке.
— Да, да, может быть и видели. Да, это я понимаю.
— А страницы книги, из которых были составлены письма,
нашли спрятанными в ее доме.
Мисс Марпл пристально посмотрела на меня, а потом очень
глубоким голосом проговорила:
— Но ведь это ужасно — это действительно страшно.
Миссис Калтроп, присоединившаяся к нам в этот момент, спросила:
— В чем дело, Джейн?
Мисс Марпл беспомощно бормотала:
— О боже, о боже, что же делать?
— Что тебя так взволновало, Джейн?
Мисс Марпл вздохнула.
— Во всем этом что-то не так. Но я уже так стара и все
в голове у меня путается — ничего не могу придумать!
Я почувствовал, что совершенно сбит с толку, и облегченно
вздохнул, когда миссис Калтроп увела свою подругу.
В тот день я, однако, еще раз увидел мисс Марпл. Гораздо
позже, когда уже шел домой.
Она стояла у мостика на окраине городка, возле домика миссис
Клит, и разговаривала ни с кем иным, как с Миген!
Миген я хотел увидеть, весь день стремился с нею
встретиться. Я прибавил шагу, но, когда я уже почти подошел к ним, Миген резко
повернулась и пошла в противоположную сторону.
Меня это задело, и я хотел пуститься за ней вдогонку, но
мисс Марпл загородила мне дорогу.
— Я хотела бы поговорить с вами, — сказала
она. — Нет, за Миген не ходите. Сейчас это неразумно.
