Я оценила его "немстительность" громким хмыканьем:
- Работала. А как - это уже на ваше больное воображение. Ой, - прикрыла рот ладонью, - надеюсь, я не сильно задела вашу тонкую, душевную организацию?..
- Чтобы задеть мою тонкую организацию, вам нужно как минимум повзрослеть, - парировал он и вышел, оставив последнее слово за собой. Скотина.
После этого диалога решение пришло само. Я буду с ним общаться так, что самая последняя сплетница не заподозрит нас в отношениях. Главное, откровенно не хамить.
В конце концов, он первый начал эту игру!
Я рассматривала мужчину в чёрных джинсах и расстёгнутой рубашке. Он небрежно поправлял манжеты на запястье, пустяковый жест, но так привлекающий внимание. Я сглотнула. С его волос текло, и капли оставляли влажные дорожки по спине и торсу. Кажется, мужчина в распахнутой рубашке превратился в мой личный фетиш.
- Я повзрослела? - спросила у него, наклонив голову. Без контекста, чисто шутки ради. Но неожиданно услышала:
- Как была мелкая пакость, так и осталась, - Арсений картинно развёл руками. Не удержалась и швырнула в него подушку. Пакость, значит?! Получай!
Я пыхтела, как ёжик, буравя взглядом спину Островерхова. Арсений Петрович шёл впереди, насвистывая под нос какую-то легкомысленную песенку. Вид у него был до неприличия довольный жизнью. Такой, что руки чесались огреть его чем-нибудь тяжёлым. Я даже оглянулась в поисках подсвечника или вазы покрепче, но ничего похожего не нашла. Не отвинчивать же старинный торшер, прибитый к полу!
Я печально посмотрела на торшер и обхватила себя руками. Сезон отопления ещё не начался, и в замке повсюду гуляли сквозняки. Такими темпами командировку я сменю на больничный. Буду усиленно лечить насморк и свою собственную глупость.
Короче, настроение - осень.
- Арсений Петрович, а куда мы идём? - спохватилась я на полпути. Проявила бдительность, ничего не скажешь.
Мужчина отчего-то резко затормозил. Не ожидая такого финта, я со всей дури влетела ему между лопаток.
- Ну чего?! - обиженно прогнусавила, прикрывая ладонью пострадавший нос.
Арт-директор стремительно развернулся ко мне:
- "Арсений Петрович?".. - убийственно-ласковым тоном переспросил он: - Лад, ты издеваешься?
- Не понимаю, о чём вы, - гордо вскинула подбородок. У мужика аж глаз дёрнулся:
- "Вы?".. Кактусёныш, мне тебя что, отшлёпать?
Фантазия мгновенно выдала непристойную картинку. Да, Лада, ты в своём репертуаре!
Оценив моё лицо, Островерхов захохотал. Я почти покраснела, но... Подождите-ка! Как он меня назвал?!
- Кактусёныш?!
- Ага, - промурлыкал мужчина с самым невинным видом, - Кактус-Кактусёныш-Кактусичек!.. Ещё раз назовёшь меня на "вы" - вообще Кактушёночком станешь!
Я мысленно повторила это за ним и язык сломала к чёртовой матери!
- Арсений Петрович, с вами всё... хорошо? - уточнила неуверенно. Арт-директор одарил меня многообещающей улыбкой и взял за руку.
- М-да-а, - потянула я, когда мы спустились на первый этаж, - надо предупреждать, что секс с вами не улучшает погоду. А то по плану было солнышко, а не свихнувшийся коллега.
Сенечка глубоко вздохнул и остановился у двери с табличкой: "Управляющий".
- А ты старайся лучше, Лада. Глядишь, и солнышко появится.
- Пошляк! - резюмировала я.
- Кактус, - с усмешкой парировал мужчина, нажимая на ручку.
И быстро перестал улыбаться.
Дверь в кабинет широко распахнулась, и в просвете я увидела сидящего за столом мужчину. Вернее, лежащего. Лысая голова безвольно упала на руки, а на затылке темнело бурое пятно.
У меня заледенели пальцы.
Пока Арсений осматривался, я проскользнула в кабинет. Приблизилась к мужчине и внимательно оценила рану на его голове. Так, кажется, не пулевое. Удар тяжёлым тупым предметом, коим я недавно желала "порадовать" Островерхова. Рана на лысом затылке немного запеклась, но крови всё равно было много. Хороши чешские каникулы! Стиснув зубы, я аккуратно залезла мужчине под ворот, прощупывая пульс на шее. Мой собственный уже набатом гудел в висках. Спокойно, Лада! Кожа у владельца кабинета была тёплой, а его шея ощутимо вздрагивала под пальцами. Живой. Подумав, я вытащила из рюкзака спиртовые салфетки и сунула раненому под нос. Встрепенулся, замычал - уже плюс. Эту же салфетку приложила к его затылку, убирая засохшую кровь.
От громких шагов за спиной я вздрогнула всем телом. Хозяин кабинета застонал и распахнул глаза.
Честно говоря, я была уверена в сотрясении или ещё какой-нибудь гадости, но мужчина уверенно держал голову. На нас он тоже посмотрел вполне разумно. На всякий случай я проверила зрачки - вроде нормальные, суженные. Пациент скорее жив, как говорится...
Покачнулась от схлынувшего адреналина. Островерхов поймал меня и усадил на диванчик - видимо от греха подальше.
- Вацлав! - он щёлкнул пальцами перед лицом управляющего. - Вацлав, вы меня слышите?
- Слышу, - с явным акцентом, но по-русски выдал побелевший мужчина, - ох, голова!..
- Это никуда не годится, - согласился Арсений, - кто вас ударил, помните?
- Лукаш, скотина! - в сердцах выдал управляющий и снова глухо застонал. Я вскочила, указав Островерхову на софу. Сейчас не время до расспросов - человеку надо помочь!
Вдвоём мы еле перетащили грузного мужчину на диван. Он кряхтел и пытался идти сам, но в итоге полностью повис на Сене. Нам очень повезло, что арт-директор - парень крепкий, и просто так его не сломить.
- Врач в отеле есть? - осведомился Арсений. Управляющий махнул рукой в сторону телефона, рядом с которым были записаны номера. Предусмотрительно. Врач сразу взял трубку и прибежал тоже мгновенно - видно, мои нервные объяснения его впечатлили. Следом Островерхов вызвал службу безопасности отеля... и мне оставалось только устроиться в углу, подальше от театра событий. Но из обрывков разговора я всё же уяснила три вещи.
Судя по всему, Вацлава ударил наш любитель потайных туннелей. Он просил управляющего не вызывать помощь и отложить ремонт моста. Всего лишь на день и за хорошие деньги. Получив отказ, служащий вспылил, а потом и вовсе огрел своё начальство статуэткой по голове. Так или иначе, официант добился своих целей - отправить запрос в службу спасения Вацлав не успел. Вызов прошёл только сейчас, под бдительным контролем Островерхова. Арт-директор не кричал и не требовал... но было в его облике нечто опасное. Такое, что связываться не хотелось. Те же ледяные глаза с непривычки пугали до невозможности.
Я неожиданно поняла, что любуюсь им. Просто любуюсь, и плевать, что всё останется здесь, в Чехии. По факту, я получила даже больше, чем рассчитывала. Ненадолго, но он стал моим. Я мечтала об этом три года, но никогда не призналась бы даже самой себе.
