2.2. Белорусский вопрос на беловежско-микошевичском этапе советско-польских переговоров (июнь-ноябрь 1919 г.)
Переговорный процесс – неотъемлемая часть военного конфликта между РСФСР и Польшей 1919–1920 гг. Встречи в Беловеже и Микошевичах стали начальным этапом на пути мирного решения спорных вопросов между сторонами, однако из-за внешних и внутренних обстоятельств вынуждены были проводиться в неофициальном (тайном) формате. Белорусская проблематика на данных переговорах не была выделена в самостоятельный блок. Но, несмотря на это, присутствовала среди вопросов, которые рассматривались представителями советской и польской делегаций.
Причины, основное содержание, итоги встреч в Беловеже и Микошевичах были предопределены ходом Гражданской войны в России, отношениями стран Антанты и США к «польскому» и «русскому» вопросам, ходом польско-советской войны 1919–1920 гг. Советско-польское сближение через ведение неофициальных (тайных) переговоров в июле, октябре-декабре 1919 г. было вызвано непосредственными успехами «белых» войск на Восточном и Южном фронтах Гражданской войны. Незаинтересованность руководителей антибольшевистских сил в создании самостоятельного Польского государства вызвало стремление польского руководства к заключению временного перемирия на Западном фронте, чтобы таким образом изменить равновесие сил на отмеченных фронтах Гражданской войны в пользу Советской России. Организация советско-польского диалога происходила в тайне от стран Антанты и США, сам факт скрывался сам факт ведения каких-либо политических переговоров. Неофициальный (тайный) характер миссии Ю. Ю. Мархлевского подчеркивал важность вопросов, которые обсуждались во время встреч. Включение вопросов гуманитарного направления в список проблематики служило только прикрытием, своеобразной ширмой для обсуждения политических проблем.
Выбор польским руководством военного пути решения существующих территориальных споров между сторонами привел к занятию польскими войсками значительной части территории Беларуси. На начало июня 1919 г. линия фронта выглядела следующим образом: Шарковщина – Воропаево – оз. Нарачь – ст. Залесье – Воложин – Ивенец – Налибоки – Колядино – Клецк – Ганцевичи – р. Ясельда и Припять [104, с. 19]. Неоднократные предложения РСФСР и ЛитБел ССР о мирном решении спорных вопросов
не брались в расчет польской стороной. Непосредственной причиной мирных мероприятий советского и польского правительств стало решение Совета четырех Парижской мирной конференции 26 мая 1919 г. о признании правительства А. В. Колчака, согласно которому все спорные территориальные вопросы между Россией и Польшей должны были решаться через третейский суд Лиги Наций. Решение национальных вопросов должно происходить путем предоставления автономных прав в составе будущего Российского государства, но только при рассмотрении этих проблематик через Учредительное собрание [41, с. 312–313]. Руководитель польской делегации на Парижской мирной конференции И. Падеревский в ответ на эти действия стран Антанты заявил, что «под влиянием этого решения Польша вынуждена будет рассматривать выгодные условия мира, предложенные советским руководством» [289, с. 284–285]. Это в свою очередь подтолкнуло польское руководство принять предложение Ю. Ю. Мархлевского по ведению мирных переговоров с Советской Россией и первыми выступить с инициативой организации специальной встречи советского и польского делегатов. В отечественной историографии распространено мнение, что непосредственным инициатором начала переговоров в Беловеже являлось советское правительство [273, с. 108–109], что не совсем соответствует действительности. Ю. Ю. Мархлевский не имел официально подтвержденных полномочий со стороны руководящих структур РСФСР, вел переговоры с польскими политическими деятелями в качестве частного лица. По утверждению Ю. Ю. Мархлевского, в середине июня 1919 г. произошла его встреча с Ю. Пилсудским, во время которой шло обсуждение основных условий планируемых переговоров, было решено, что миссия Мархлевского должна носить неофициальный характер. После этого, 18 июня 1919 г. Ю. Ю. Мархлевский был откомандирован в сопровождении специально назначенного офицера для беспрепятственного перехода линии фронта [182, с. 33–35].
Ю. Ю. Мархлевский приехал в Москву 22 июня 1919 г. Советское правительство поддержало его инициативу и 30 июня 1919 г. своим решением ЦК РКП(б) поручил продолжить работу в этом направлении «с миссией посредничества по возобновлению мирных переговоров между Советской Россией и Польшей, для решения спорных вопросов между сторонами» [438, s. 48–50]. Основные тезисы советской делегации во время переговоров в Беловеже отображены в проекте коллегии Народного комиссариата иностранных дел РСФСР от 27 июня 1919 г. Некоторые пункты были дополнены во время заседания ЦИК КРИП 9 июля 1919 г. в Минске, на котором присутствовали представители руководства ЛитБел ССР (К. Г. Циховский), деятели РВС Западного фронта (И. С. Уншлихт, А. С. Славинский), а также Ю. Ю. Мархлевский [438, s. 54–55, 58–61].
Согласно проекту коллегии НКИД РСФСР, переговоры должны были проходить в два этапа: официальные переговоры по решению дела военнопленных, заложников, беженцев («равнозначный обмен польских заложников на членов КП ЛиБ, взятых в плен с февраля по июнь 1919 г. польскими войсками»); неофициальные (тайные) переговоры по вопросу заключения перемирия между сторонами [438, s. 57]. Предусматривались значительные территориальные уступки польской стороне – «передача Минска за обещание Польши не продвигать свои войска далее на восток, при условии двустороннего освобождения литовских земель с целью проведения на этой территории плебисцита. Голосование всего литовского населения с 18 лет должно было решить будущее этих земель. Спорные территориальные вопросы между Польшей и Литвой, Литвой и Беларусью должны быть рассмотрены на отдельных плебисцитах» [438, s. 74–75]. После голосования управление территорией Литвы передавалось польско-российской комиссии.
Во время встречи в Беловеже был озвучен временный проект территориального разграничения, предложенный советской стороной: переход территорий Литвы и Беларуси в сферу влияния Польши, а территории Украины к Советской России [234, л. 3–4]. Но он был настолько рискованным и неприемлемым для стран Антанты и США, что не мог быть реализован на практике, поэтому и не стал даже рассматриваться польским руководством. Нельзя преувеличивать самостоятельность новосозданного Польского государства. Она ощущала внешнеполитическую, экономическую и военную зависимость. Решения Парижской мирной конференции по «польскому» и «русскому» вопросу были не однозначными, линия 8 декабря 1919 г. была только рекомендована, не закреплена окончательно. Кроме того, польская сторона не могла не понимать, что этот проект территориального и политического разграничения являлся исключительно временным решением вопроса, никто не мог дать гарантию, что завтра советское руководство не выскажет желания его пересмотреть, и начнет новую военную кампанию. Тем более, включая литовско-белорусское пространство в состав Польши, Ю. Пилсудский вынужден был решать и литовский и белорусский вопросы.
Территория Беларуси оставалась разделенной между советской и польской сторонами. Советское руководство, как видно из предыдущих инструкций, во время переговоров не планировало рассматривать вопрос будущего белорусских земель, показало свою незаинтересованность в этой проблеме. Идея проведения плебисцита не распространялась на территорию Беларуси и ограничивалась исключительно литовскими землями. Неблагоприятное военно-оперативное положение, которое стало итогом неудач частей Красной Армии на фронтах Гражданской войны, вынуждало советское правительство к выбору «меньшего зла», что заключалось в установлении временного перемирия на Западном фронте, даже путем отказа от значительной части белорусских земель («границы, далеко продвинутые на восток») [438, s. 73].
