АВП РФ. Ф. 151. Оп. 3. Папка 5. Д. 37. Л. 3. Подлинник.
Глава 3
Белорусский вопрос в политике стран Антанты и США в 1918–1921 гг
3.1. Белорусский вопрос на Парижской мирной конференции: январь-декабрь 1919 г
Парижская мирная конференция подвела черту под событиями Первой мировой войны, выработала мирные договоры с Германией, Австрией, Венгрией, Болгарией и Турцией, принципиально решила вопрос создания Лиги наций и Международной организации труда. В основу программы послевоенного территориально-политического устройства были заложены принципы, которые содержались в текстах «Четырнадцати пунктов» и «Четырех пунктов мирных условий» президента США В. Вильсона, озвученных перед конгрессом в Вашингтоне в январе и феврале 1918 г. [111, с. 114–115].
Американская интерпретация послевоенного устройства мира основывалась на идее установления долговременного мира через создание соответствующего «инструмента», механизма решения спорных вопросов – Лиги наций. Этот орган должен был стать «гарантом политической независимости и территориальной целостности как великих, так и малых государств» [148, с. 239]. Вопрос самоопределения наций предусматривалось решать путем «удовлетворения всех хорошо обоснованных национальных желаний», но при условии, что это «не нарушит мир Европы, не создаст новых антагонизмов» [289, с. 127–128]. В ситуации с белорусским вопросом проведение самоопределения наталкивалось на множество преград, которые были итогом существующих претензий на белорусские земли со стороны Польши, Литвы и российских политических кругов.
В «Четырнадцати пунктах» В. Вильсона белорусский вопрос присутствовал косвенно, вытекал из содержания шестого и тринадцатого пунктов [54, с. 25, 32]. Пункт шестой был посвящен вопросам бывшей Российской империи. Предусматривалось освобождение этих земель от немецких войск и принятие мер по устройству этих территорий [438, с. 27–28]. Более детальная конкретизация этого и других пунктов дана в комментариях секретаря американской делегации Э. Хауза [265, с. 272].
Планировалось, что произойдет «признание де-факто прав малых государств, которые откололись от Российской империи, при условии созыва ими национальных собраний и создания правительств де-юре» [265, с. 345]. Но при этом автор комментариев среди наций, которые имеют права на создание самостоятельной территориальной единицы, «кроме поляков, называет финнов, литовцев, латышей, а возможно и украинцев» [265, с. 151] и обходит своим вниманием белорусов. На территории Беларуси не планировалось создавать самостоятельную (независимую) государственную единицу, белорусские земли должны были войти в состав будущего Российского государства в качестве автономной части.
Согласно тринадцатому пункту предусматривалось создание самостоятельного Польского государства с бесспорно польским населением, с предоставлением ему права выхода к морю, но пути достижения этой идеи не оговаривались [243, с. 27–28]. Э. Хауз в комментариях обращает внимание на возможность «возникновения конфликтов между латышами и немцами в Курляндии, поляками и литовцами на северо-востоке, между поляками и белорусами на востоке, между поляками и украинцами на юго-востоке (и в Восточной Галиции)» [265, с. 362–363]. Решение этих проблем должно было осуществить «путем проведения плебисцита среди основной национальности», после окончания Парижской мирной конференции [265, с. 367]. Территория бывшей Российской империи по утверждению Э. Хауза, после вывода немецких войск из этих земель, будет представлять собой «чистый лист бумаги, на котором можно будет определять политику для всех народов бывшей империи» [265, с. 369].
Английская интерпретация послевоенного устройства мира радикально не расходилась с представленными принципами США. Д. Ллойд Джордж высказался за «поддержку мероприятий великих государств по решению судьбы молодых государств» и оказание им поддержки для обороны от иноземного вмешательства, но при условии их «самостоятельного существования» [120, с. 304]. В меморандуме Ф. Керра в отношении положения «русских» земель от 17 февраля 1919 г. оговаривается возможность оказания помощи малым или новым государствам в их сопротивлении большевистской угрозе, чтобы таким образом создать «антибольшевистский барьер» [289, с. 162; 214, с. 322–326]. Но среди государств барьера упоминаются только Эстония, Латвия, Литва, Польша, Румыния, тем самым обходится белорусский вопрос, вариант самостоятельного существования которого не рассматривался. Не была поддержана идея руководителей ВНР о создании Балтийско-Черноморского оборонительного союза как своеобразной формы так называемого «антибольшевистского барьера», в состав которого планировалось включить Чехию, Словакию, Беларусь, Литву, Латвию, Эстонию, Украину, возможно Югославию [147, с. 54–81; 204, л. 48]
[3]. В рапорте Т. Филипповича в апреле 1919 г. сообщалось отношение Великобритании к белорусскому вопросу. Первоочередное право на территорию Беларуси передавалось правительству нововозрожденного демократического Российского государства, тем самым, отвергая польские претензии на эти земли, выступая против федералистической государственно творческой концепции [316, s. 93]. Вопрос белорусской государственности, согласно мнению Д. Ллойд Джорджа, находился в эмбриональном, зачаточном состоянии, которое на данном этапе будет невозможно решить [172, с. 278; 214, с. 178].
Принято считать, что Франция являлась единственным политическим и военным союзником Польши в ее борьбе с Советской Россией [329, s. 8-17]. Эта страна, учитывая ее непосредственную заинтересованность против распространения идей большевизма на европейском континенте, укрепления Германии и одновременно заключения экономического и оборонительного советско-немецкого союза, направляла значительные материальные ресурсы, оказывала Польше военно-техническую помощь. Именно на территории Франции начала формироваться польская армия, тут нашел себе убежище Польский национальный комитет. 25 апреля 1919 г. была направлена Французская военная миссия в Польшу. Однако вместе с тем, Франция как одна из стран-участниц «сердечного согласия» не могла строить свою внешнеполитическую линию вразрез решениям Парижской мирной конференции, а тем более не учитывать позиции руководства Великобритании и США по польско-советскому конфликту. Именно поэтому премьер-министр Франции Ж. Клемансо, предлагая в декабре 1919 г. проект создания «санитарного кордона» или «колючей проволоки», одновременно согласовывал его с английским желанием уменьшить расходы на интервенцию в Советскую Россию, стремлением США сохранить целостность бывшей Российской империи (за исключением Польши и Финляндии). Кроме этого, французская внешнеполитическая линия вынуждена была учитывать наличие так называемой «тайной дипломатии», которую активно использовала Великобритания в ее взаимоотношениях с советской стороной. Именно поэтому Франция по вопросу территориального разграничения на востоке Центральной Европы вынуждена была идти на компромисс, получив уступки со стороны Великобритании и США по другим вопросам. Непосредственно во время подготовки Версальского трактата, министр иностранных дел Франции С. Пишон настаивал на принятии пункта о передаче в подчинение Польше земель, занятых немецкими войсками. Но позиция Великобритании, представленная министром иностранных дел А. Бальфуром, согласно которой Франция не должна чрезмерно возвыситься за счет ослабления Германии, не позволила осуществить намерение о передаче литовских, белорусских, украинских земель Польше [289, с. 182–183].
