В это же время в рамках Комиссии по польским делам под председательством Ж. Камбона, как постоянного органа при Совете десяти Парижской мирной конференции было принято решение о передаче Польше права административного управления «теми белорусскими землями, которые не должны войти в состав России» [217, с. 76]. Вопрос определения восточных границ Польши должен был основываться на принципе вхождения в состав Польского государства только тех территорий, «которые сохранили польский характер по-своему этническому составу, или имеют симпатии к Польше» [217, с. 77]. В спорных случаях предусматривалось проведение опроса местного населения с целью «определения его этнического, языкового и религиозного состава, а также пожеланий народа» [41, с. 308–309]. Учитывая выше отмеченные принципы, Польский национальный комитет советовал для расширения восточных границ «укрепить своё культурное влияние на востоке Европы, таким образом доказать, что территории, на которые она претендует, имеют выразительно польский характер» [41, с. 309; 405, s. 67]. 9 марта 1919 г. Русская политическая делегация обратилась к Комиссии по польским делам с мемориалом, в котором «решение вопросов, связанных с судьбой территорий бывшей Российской империи в границах 1914 г., за исключением Польши, должно происходить с согласия русского народа» [340, s. 256]. Итоги работы Комиссии по польским делам под председательством Ж. Камбона как постоянного органа при Совете десяти Парижской мирной конференции, в отношении установления восточной границы Польши, были представлены на заседании 12 апреля 1919 г. [377, s. 120–121]. В части, которая касалась Беларуси, граница должна была пройти по пунктам Гродно – Яловка – Немиров – Брест-Литовск. Предложенные границы в основном совпадали с этнографическим расселением польского населения, и были закреплены решением от 8 декабря 1919 г.
Белорусский вопрос на Парижской мирной конференции присутствовал косвенно, фигурировал в качестве одного из составляющих элементов «польского» или «русского» вопросов. Тезисы представителей стран Антанты и США о самоопределении наций, о справедливом определении их границ, территориальной целостности, к сожалению, не были распространены в отношении белорусского вопроса, по причине существующих претензий на белорусские земли российской и польской сторон. Даже присутствие белорусской делегации на Парижской мирной конференции, ее многочисленные усилия (от информационных средств, предложения идеи создания Балтийско-Черноморской федерации для организации борьбы с Советской Россией, до шагов по организации военных единиц) не смогли заставить руководства стран Антанты и США рассматривать белорусский вопрос в качестве самостоятельного.
3.2. Отношение стран Антанты и США к польско-советскому конфликту: январь 1920 г. – март 1921 г
Позиция стран Антанты и США к советско-польским переговорам и белорусскому вопросу вытекала из решений Парижской мирной конференции и была тесным образом связана с существующим положением на фронтах Гражданской войны. Укрепление советской власти на территории бывшей Российской империи ставило европейские страны перед необходимостью установления дипломатических отношений с РСФСР, требовало внесения изменений в политическую линию по «русскому вопросу». В итоге это привело к снятию экономической блокады 16 января 1920 г. и стало толчком к налаживанию торговых советско-английских взаимоотношений. Создание национальных государственных образований на территории бывшей Российской империи не предусматривалось, белорусский вопрос был переведен в разряд «внутреннего». Поэтому территориальные претензии Польши, выходящие за границы линии 8 декабря 1919 г., признавались необоснованно завышенными. Федералистическая концепция считалась рискованной и малореалистичной идеей. Ее осуществление, по мнению стран Антанты и США, было бы сложным делом при низких государственно образующих импульсах белорусского и украинского народов.
Позиция Франции по польско-советскому конфликту 1919–1920 гг. изменилась после смены в руководстве. Новое правительство и премьер-министр А. Мильеран негативно отнеслись к будущим наступательным планам Ю. Пилсудского, называя их «авантюрой». Польша не рассматривалась в качестве центра сопротивления против большевизма. А. Мильеран вынужден был согласовывать свою политическую линию с руководством Великобритании, считал оказание помощи Польше в ее наступательных акциях недопустимым делом. Она может рассчитывать на какую-нибудь материальную и военную помощь только в случае непосредственного нападения на нее Советской России. Любая поддержка Польского государства со стороны Франции могла происходить только после предварительного согласования с английским партнером. Именно эта политическая линия нашла свое отображение во время работы Лондонской международной конференции 19–24 февраля 1920 г., где А. Мильеран настаивал на начале мирных переговоров между Польшей и Советской Россией, однако без официального и юридического признания Советской России в качестве субъекта международного права. 10 марта 1920 г. была подготовлена нота Высшего совета стран Антанты. В ее подготовке принял участие французский премьер-министр. Польскому правительству в очередной раз напоминалось, что проведение любых плебисцитов на территории бывшей Российской империи без участия экспертов от Лиги наций и стран Антанты является незаконным делом. Согласно 87-й статье Версальского мирного договора, определение окончательных границ Польши должно происходить также при участии международного арбитража.
13-14 марта 1920 г. прошла встреча французского премьер-министра А. Мильерана и министра иностранных дел Франции М. Палеолога с полномочным представителем Польши М. Замойским. Были осуждены предварительные мирные условия Польши, выставленные ею на борисовском этапе (декабрь 1919 г. – июнь 1920 г.). Французское правительство высказывалось категорически против планов Польши по реализации линии 1772 г. и стремления к проведению плебисцитов на спорных территориях. Согласно мнению Министерства иностранных дел Франции (Quai d’Orsay), в случае принятия этих условий советской стороной, был бы установлен мир, который носил бы временный характер, через определенное время Польша вынуждена была бы снова столкнуться с военной угрозой. Важным моментом этой встречи стал тот факт, что польско-советские взаимоотношения утратили общеевропейский характер, перешли в разряд обычных двусторонних отношений. В итоге, польская сторона перестала рассматриваться французским руководством в качестве главного центра борьбы с большевизмом, а это значит, Польша сейчас вряд ли могла рассчитывать на получение какой-нибудь материальной или военной помощи.
Уже во время Лондонской конференции, которая проходила в декабре 1919 г., отмечены коренные изменения в политике стран Антанты и США по польско-советскому конфликту и переговорному процессу. Именно в рамках этого межсоюзнического совещания, в котором принимали участие руководители правительств Франции и Великобритании Ж. Клемансо и Д. Ллойд Джордж, министр иностранных дел Италии В. Шалойя и посол США в Великобритании Дж. У. Девисе, был рассмотрен вопрос целесообразности дальнейшего использования военных средств борьбы против Советской России. Безрезультатность сопротивления «белых» войск против Красной Армии подтолкнула к внесению изменений в тактику и политическую линию. Сущность новой политики сводилось к окружению Советской России своеобразным «санитарным кордоном» в составе Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши, Чехословакии и Румынии для того, чтобы помешать политическим и военным контактам между РСФСР и Германией [344, s. 437–440]. В связи с этим также был рассмотрен и вопрос оказания военной и дипломатической помощи Польше в ее противостоянии с Советской Россией. Позиция стран Антанты в начале 1920 г. по польско-советскому конфликту сводилось к невмешательству в отмеченную проблему, выход из ситуации виделся в начале советско-польских переговоров. Фактически, это была точка зрения Д. Ллойд Джорджа, который настаивал на «оказании военной и материальной помощи странам, соседствующих с Советской Россией, только в том случае, если они будут атакованы в рамках своих «законных границ» [344, s. 614–616]. Французская же сторона вынуждена была согласиться на позицию руководства Великобритании [344, s. 562–563]. Исходя из этой политической линии, были даны советы Д. Ллойд Джорджа министру иностранных дел Польши С. Патеку в январе 1920 г. Английский премьер-министр предостерегал польскую сторону от начала новой военной кампании [344, s. 630–631]. Французское руководство, представленное премьер-министром А. Мильераном, также советовало польскому послу во Франции М. Замойскому придерживаться дипломатических средств и начать мирные переговоры, которые являются единственным выходом из сложной польской ситуации.
