Вопрос выработки единой линии поведения стран Антанты к Советской России и польско-советскому конфликту уже с апреля 1920 г. (конференция в Сан-Ремо) волновал международное сообщество [109, с. 458]. Усилия английского руководства по началу торговых переговоров с советскими представителями (Л. Б. Красин, В. П. Ногин, М. М. Литвинов), да и факт снятия экономической блокады в январе 1920 г., отчетливо демонстрировали изменение политической линии в сторону почти полного признания советского режима на территории России [100, с. 78]. Однако отношение французской стороны к этому вопросу не было настолько созвучным с Лондоном. Французское руководство могло согласиться на предоставление советской стороне только экономических льгот, вступление в какие-либо политические отношения считалось вредным. При этом, активно поддерживало любые антибольшевистские начинания (в том числе и предложение министра иностранных дел БНР Е. М. Ладнова о создании на территории Франции белорусских военных единиц с дальнейшим их использованием на польско-советском фронте [170, л. 1–4]). Так, во время официального совещания Высшего совета Антанты в Булони (21–22 июня 1920 г.) снова отчетливо проявились выше отмеченные расхождения между Д. Ллойд Джорджем (английский премьер-министр) и А. Мильераном (французский премьер-министр). В итоге французский представитель был вынужден согласиться на начало торговых переговоров с Советской Россией, хотя как известно, английские деловые круги уже активно проводили отмеченные переговоры, не ожидая согласия Франции.
Совещание в Булони в июне 1920 г. стало подготовительным этапом конференции в Спа. Именно в это время проходил ряд встреч представителей Министерства иностранных дел Польши (Г. Кераб-Келовский) с А. Мильераном, Д. Ллойд Джорджем и главнокомандующим Верховного совета Антанты (Ф. Фош). Основной целью этих контактов стал сбор необходимой информации на случай ведения сепаратных советско-польских переговоров (без участия стран Антанты), происходил зондаж почвы на предмет оказания военной помощи. Согласно отчету Г. Кераб-Келовского от 28 июля 1920 г., как А. Мильеран, так и Д. Ллойд Джордж не рассматривали возможности оказания военной помощи Польше до момента перехода войск Красной Армии польских этнографических границ. Единственным выходом из ситуации признавалась вероятность оказания дипломатической помощи в виде посредничества одной из стран Антанты [315, s. 7-16]. Но она могла быть реализована только в случае официального обращения Польши в рамках будущей международной конференции.
В эти же июльские дни, когда проходила конференция в Спа, на белорусских землях активным образом реализовывалась наступательная операция войск Западного фронта, которая в историографии более известна под названием «июльская операция» [139, с. 369]. 5 июля 1920 г. войсками Красной Армии был занят регион Полоцк – Молодечно, после
Игумен – Минск; 10 июля занят Бобруйск, 11 июля – Минск и Молодечно. Значительное превосходство военных сил советской стороны на Северо-Западном и Юго-Западном фронте, не могло не волновать польское руководство, которое было не в состоянии оказать сопротивление. Созыв Совета обороны государства (СОГ) 1 июля 1920 г. должен был служить повышению обороноспособности страны, не исключая и дипломатические шаги.
Решение польского руководства о направлении просьбы к странам Антанты выступить в качестве посредника в процессе мирного урегулирования с советской стороной не было однозначным, рассматривались различные варианты выхода из ситуации. В начале июля 1920 г. в Бельгию был направлен вице-министр иностранных дел С. Патек, который должен был собрать необходимую информацию о мнениях ведущих европейских стран по вопросу оказания дипломатического посредничества при заключении мира с РСФСР. 5 июля 1920 г. на втором заседании СОГ обсуждались различные альтернативы решения злободневных вопросов, связанных с наступлением войск Красной Армии и мирным урегулированием. Тогдашний министр иностранных дел, бывший посол Польши в Англии Я. Сапего предлагал три возможные варианты улучшения ситуации: 1) непосредственное обращение польского правительства к странам Антанты с просьбой оказать моральную и материальную помощь в борьбе с большевизмом; 2) занять позицию ожидания до того момента, пока Лига наций сама, по своей инициативе, не обратиться к Советской России и не выставить ей обвинения в агрессивных устремлениях; 3) непосредственное обращение к Советской России с мирными предложениями. Однако, как сам Я. Сапего позже отмечал, и его точка зрения была поддержана большинством участников заседания, первый вариант заставлял Польшу проводить переговоры при активном участии стран Антанты, принять протекторат и конкретно определенные условия перемирия (в том числе и линию Керзона); третий вариант был наиболее благоприятен для польской стороны, так как давал возможность непосредственного обращения к Советской России и без расценивания Польши как побежденной страны. Ю. Пилсудский на заседании СОГ не рассматривал в качестве оптимального средства решения ситуации обращение за посредничеством к странам Антанты. Он настаивал на варианте, предложенным Я. Сапего, или как альтернативу – продолжение военных действий при активном сотрудничестве с войсками П. Н. Врангеля, Б. В. Савинкова, С. В. Петлюры, С. Н. Булак-Балаховича [389, s. 156–165].
В ноте СОГ от 5 июля 1920 г. польская сторона была представлена как активный защитник европейского континента от «большевистской угрозы», которая в данный момент оказалась в сложном материальном и военном положении, не выставляя завышенных территориальных претензий, ограничивая свои требования исключительно этнографическим пространством, требовала заключить мир с Советской Россией при условии выполнения принципа самоопределения наций, проживающих между РСФСР и Польшей. При этом, не отмечалось: каким образом должна была происходить реализация выше отмеченного принципа самоопределения [389, s. 121].
Польская делегация приехала в Брюссель за несколько дней до начала конференции, чтобы получить согласие членов Военного совета Антанты на включение в программу заседаний конференции вопрос о помощи польскому правительству. В состав польской делегации на конференции в бельгийском городе Спа входили С. Патек (руководитель делегации), Э. Пильтц, К. Ольшевский, К. Моравский, примерно с 9 июля 1920 г. участвовал в работе конференции В. Грабский (премьер-министр Польши с июня по ноябрь 1920 г.). В качестве военных экспертов от Польши присутствовал генерал Розвадовский, капитаны Матковский, Сосабовский, Гроссер, подпоручик Стшемесский. Состав делегации был составлен при посредничестве комиссий по иностранным делам из числа представителей правительства Л. Скульского. Поэтому во главе делегации стал С. Патек, а не тогдашний министр иностранных дел Я. Сапего. В. Грабский, который первоначально не входил в состав польской делегации, вступив в должность премьер-министра Польского государства с 23 июня 1920 г., с 9 июля 1920 г. фактически становится руководителем польской делегации.
Проблемы взаимоотношений Советской России и Польши, вопросы спорных территорий рассматривались на заседаниях конференции 6, 9, 10 июля 1920 г., их итогом стало направление ноты 11 июля 1920 г. к народному комиссару иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерину. В ней требовалось остановить продвижение советских войск вглубь польской территории, установить линию разграничения между сторонами (линия Керзона), при невыполнении этих требований Великобритания угрожала военным вмешательством. 6 июля 1920 г. произошла встреча С. Патека с Д. Ллойд Джорджем в присутствии министра иностранных дел лорда Д. Керзона, секретаря Ф. Керра. С. Патек обратился с просьбой об оказании военной помощи Польше, в первую очередь не для ведения активных военных действий, а как одного из условий заключения благоприятного мира [81, с. 75–76]. Великобритания отказалась от военного вмешательства в польско-советский конфликт, аргументируя это фактом заключения 23 декабря 1917 г. тайного договора между Великобританией и Францией о разделе сфер влияния в России, по которому Кавказ, Кубань и Дон были признаны английской сферой влияния, Бессарабия, Крым и Украина – французской [267, с. 28–29].
