Но через несколько дней, 14 сентября 1920 г., А. А. Иоффе в своем письме к Г. В. Чичерину интересовался позицией советского руководства по отношению представительства Беларуси на мирной конференции. В итоге было решено направить в Ригу А. Г. Червякова вместе с И. Г. Клишевским.
Согласно утверждению А. Г. Червякова, его присутствие на мирной конференции в Риге было вызвано «активными действиями деятелей Наивысшей Рады БНР, которые начали переговоры с польской стороной для их участия в конференции» [196, л. 178]. 19 сентября 1920 г. А. А. Иоффе в телеграмме к Г. В. Чичерину отмечал, что «не нужно вести никаких дел ни с Ластовским, ни с его агентами, так как они подкуплены поляками» [9]. Немаловажное значение имел факт продвижения польских войск вглубь белорусских земель: 21 августа 1920 г. был занят Брест-Литовск, в начале октября 1920 г. линия фронта на Беларуси проходила на востоке от Лиды, Баранович, Пинска; 3 октября 1920 г. руководство Западного фронта приказало советским войскам отойти на линию оз. Нарочь – Сморгонь – Молодечно – Красное – Заславье – Самохваловичи – Старобин – р. Случь [273, с. 246]. По мнению Польского бюро при ЦК РКП(б), будущие польские условия перемирия будут требовать «создать новые независимые государства на территории Украины, Беларуси и Литвы. Беларусь сама должна заявить, не желает ли она присоединить свою страну или ее часть к Литве, Польше или России, или создать независимый государственный организм» [422, s. 46]. Точной информации о стратегических планах Польши на текущих мирных переговорах у советского руководства не было. Кроме того, широко были распространены слухи о намерениях Ю. Пилсудского, после захвата Минска, создать «белорусское правительство», избранное из представителей Наивысшей Рады БНР, которое находилось бы в федеративных отношениях с Польшей [222, с. 200]. Принимались меры и по объединению вокруг общего центра представителей Наивысшей и Народной Рады: в июле-августе 1920 г. произошла встреча В. Ю. Ластовского с Л. Василевским для реализации этой задачи, но она закончилась безрезультатно [188, с. 211]. Нестабильность политической ситуации требовала от руководства Советской России учитывать конъюнктурные изменения.
На заседании ВРК БССР 16 сентября 1920 г., А. Г. Червякову был дан мандат на ведение переговоров в Риге, объявляя его «единственным белорусским представителем. С полномочиями заключать с польской мирной делегацией любые договоры, которые касались перемирия, мира, обмена военнопленными, установления границ и торговых отношений между БССР и Польшей» [6]. К сожалению, в Национальном архивном фонде Республики Беларусь текст отмеченного мандата опущен, протокол заседания ВРК БССР содержит только выражение «делегировать А. Г. Червякова и дать ему полномочия», без дальнейшей конкретизации. Текст в полном объеме приводится в отчете А. А. Иоффе в НКИД РСФСР 23 сентября 1920 г., который содержится в Архиве внешней политики Российской Федерации [6]. Возможно, по этой причине упоминаний о существовании данного мандата ВРК БССР в отечественной историографии не встречается.
Практическое использование отмеченного мандата ставилось в прямую зависимость от общего военно-оперативного положения. «С изменениями на фронте может измениться и ситуация в белорусском вопросе, оно станет в полном объеме», – отмечал А. Г. Червяков в своем письме к ЦБ КП(б)Б 4 октября 1920 г. [90, с. 200]. В разговоре по прямому проводу Г. В. Чичерин советовал А. А. Иоффе не использовать мандат 16 сентября до более удобного момента, а представить польской делегации «бумагу, которая дает Вам право определять границу Беларуси» [225, с. 58].
А. ГЧервяков и И. Г. Клишевский выехали 18 сентября в Ригу, где 21 сентября состоялось торжественное открытие мирной конференции. В отечественной историографии встречаются различные точки зрения по поводу точной даты приезда главы Советской Беларуси. Так, В. И. Пичета, еще в 1928 г. в журнале «Полымя» утверждает, что А. Г. Червяков прибыл в Ригу только «в середине работы конференции» [219, с. 129]. А. П. Грицкевич сообщает о включении председателя ВРК БССР в состав российско-украинской делегации только через месяц, после подписания прелиминарного мирного договора (12 октября 1920 г.), более того упоминается о его участии во время второго этапа мирной конференции [66, с. 100]. Однако письма А. Г. Червякова к ЦБ КП(б)Б уточняют этот вопрос: первое письмо датируется 20 сентября 1920 г., последнее – 3 октября 1920 г. Отъезд из Риги в Минск состоялся примерно между 3 октября и 8 ноября 1920 г., так как очередное заседание ЦБ КП(б)Б (8 ноября) состоялось уже при участии А. Г. Червякова.
Фактически ВРК БССР издал два мандата на ведение переговоров, что давало возможность рассматривать белорусский вопрос с разных сторон, все зависело непосредственно от позиции польской делегации. Однако, польская делегация выступила против допущения представителей Советской Беларуси к мирным переговорам, не признала легитимности белорусской советской государственности, вместе с ней и мандат ВРК БССР от 16 сентября 1920 г. Польская сторона согласилась по требованию РСФСР на самостоятельный участие УССР в переговорах, но выступила решительно против такого же участия БССР, отрицая за ней статус независимого и суверенного государства, ссылаясь на то, что Беларусь не имеет четко определенной восточной границы, полноценных представительных органов, сформированных на основе свободных выборов, и полноценного представительства на международной арене [273, с. 265].
Исходя из общей позиции польской делегации, еще 23 сентября 1920 г. А. А. Иоффе обратился к Г. В. Чичерину с просьбой дать инструкцию по целесообразности нахождения в Риге белорусской и галицийской делегаций. Он считал, что руководители БССР должны остаться на конференции в качестве консультантов или экспертов до более благоприятного момента, когда они могут выступить в качестве официальных лиц. В свою очередь, Г. В. Чичерин советовал А. А. Иоффе сделать акцент на мандат, выданный белорусами делегации РСФСР, и в дальнейшем тему присутствия белорусов в Риге не затрагивать. Но А. Г. Червяков продолжал оставаться в Риге «инкогнито», продолжая «ожидать общих изменений положения на фронте, принимая участие в заседаниях конференции, однако, не выполняя никакой роли «ни полномочного представителя, ни консультанта» [90, с. 201]. 28 сентября 1920 г. он сообщил из Риги, что не имеет возможности делать что-нибудь по уже решённому разделу Беларуси и остается в латвийской столице только из-за партийной дисциплины. А. Г. Червяков пробовал повлиять на ход переговоров путем давления на А. А. Иоффе. Однако руководитель российско-украинской делегации заверил руководителя БССР, что вопрос об участии белорусов в работе конференции можно будет поставить после ликвидации войск П. Н. Врангеля, когда советская власть укрепиться [273, с. 266].
В качестве противодействия представителям БССР выступила делегация, составленная Радой Народных Министров БНР 28 сентября 1920 г., во главе с В. Ю. Ластовским, ее членами являлись А. И. Цвикевич, А. А. Овсяник, А. К. Головинский, В. В. Пигулевский, П. А. Кречевский. Решением заседания Рады Народных Министров БНР 1 октября 1920 г. была принята тактика действий путем направления декларации на адрес польско-российско-украинской конференции в Риге с требованием признать независимость БНР и допустить делегацию к участию в переговорах [3, с. 879; 168, л. 56–57]. Отмеченная декларация была подготовлена еще 2 октября 1920 г., но ее направление на адрес польской и российско-украинской мирной делегации произошло только 5 октября. Отсрочку от направления декларации БНР настойчиво просил Л. Василевский во время личной встречи с В. Ю. Ластовским [3, с. 881–882]. В декларации оспаривались права Советской России и Польши определять будущее белорусских земель, приводился как аргумент факт провозглашения самостоятельной белорусской республики в марте 1918 г. [3, с. 894–895]. Своеобразную характеристику действиям делегации Рады Народных Министров БНР дал В. Ю. Ластовский в 1930 г. в собственноручных показаниях в Народный комиссариат внутренних дел БССР: «Дело продвигалось очень медленно, создавалось впечатление, что никому не было никакого дела до работы конференции» [188, с. 211].
