Проблему дальнейшей судьбы территории Беларуси на встрече поднял руководитель польской делегации. Однако А. А. Иоффе напомнил, что белорусский народ уже самоопределился на советской основе. Именно по этой причине белорусский вопрос, в частности государственно-политический аспект не может рассматриваться в качестве дискуссионного. Председатель российско-украинской делегации предложил ограничиться формулой двустороннего признания БССР, что и было принято польским представителем.
Уже 2 октября 1920 г. на неофициальной встрече Я. Домбского и А. А. Иоффе решался вопрос дальнейшей конкретизации линии разграничения. Председатель польской делегации Я. Домбский предложил российско-украинской стороне уже конкретно определенную линию границы, которая была итогом внутреннего голосования в рядах польской делегации.
Среди польской делегации не было единства в решении белорусского вопроса. Противостояние инкорпорационистской и федералистической концепций, представителей сейма (Н. Барлицкий, В. Керник, С. Грабский, А. Мечковский, Л. Вашкевич, М. Вихлинский) и представителей правительства (В. Каменецкий, Л. Василевский, генерал М. Кулинский) приводило к существованию различных, противоположных точек зрения по решению судьбы белорусской территории [387, s. 235–236]. Инкорпорационистская позиция была представлена преимущественно представителями сейма, настаивала на реализации фактического раздела территории Беларуси между польской и советской стороной, предусматривала механическое поглощение Польшей части территории так называемых «восточных кресов» и создание унитарного национального государства, в котором доминирующая роль принадлежала бы польскому народу, тогда как остальным народам, что проживали на этих землях, отказывалось в праве на самостоятельное национальное развитие. Федералистической концепции придерживались в рядах польской делегации Л. Василевский, В. Каменецкий, М. Кулинский, Я. Домбский. Она предусматривала создание системы буферных государственных образований, сформированных по национальному признаку, которые находились бы в федеративной связи с Польским государством. Согласно этой концепции, создание цепи буферных государств должно было происходить при активной поддержке национальных политических сил, при организации плебисцита среди местного населения для получения легитимизации этих образований перед странами Антанты и США.
Непринятие польской стороной основных пунктов советской программы мирного урегулирования, представленной 28 сентября на заседании главной комиссии, привело к временной остановке работы конференции с 29 сентября по 4 октября 1920 г. Руководитель российско-украинской делегации интерпретировал временную задержку в переговорах как «затягивание работ конференции», вызванное желанием польского главного командования продвинуть свои войска далее на восток, чтобы таким образом повлиять на процесс решения территориального вопроса [24]. Чтобы получить необходимую информацию о позиции польской делегации, А. А. Иоффе 30 сентября 1920 г. организует встречу с представителями Польской социалистической партии – Л. Василевским, Н. Барлицким, Ф. Перлем. Фактически Л. Василевский сообщает о внутренних противоречиях польской делегации и приводит один из возможных путей решения белорусского вопроса, который более соответствовал взглядам сторонников федералистической концепции. Представители социалистических партий имели намерение «вопросы, связанные с судьбой Украины и Беларуси, решить в интересах населения этих территорий. В случае, если советское правительство сообщит о существовании на этих территориях суверенных государств, то необходимо, чтобы оно точно определило признаки независимости Украины и Беларуси, и подтвердило это фактами. «Нам необходимо знать правду, мнение истинных представителей этих территорий, чтобы проводить переговоры с московскими чиновниками», – отмечал Л. Василевский на встрече [24]. Как альтернативу Советской республики, польские представители предложили заслушать представителей от Виленщины и Гродненщины, которые заранее были включены в состав польской делегации [3, с. 901–903]. Однако этот вариант не был поддержан большинством членов польской делегации. На голосовании внутри польской делегации 2 октября 1920 г. шесть голосов было за принятие линии разграничения без включения Минска в состав Польского государства (Н. Барлицкий, В. Керник, С. Грабский, А. Мечковский, Л. Вашкевич, М. Вихлинский), три голоса против (Я. Домбский, Л. Василевский, В. Каменецкий), один – воздержался (генерал М. Кулинский). Линия разграничения должна была выглядеть следующим образом: Збруч – Ровно – Сарны – Лунинец – на запад от Минска – Вклейка – Дисна – р. Двина. Согласно утверждению С. Грабского, такая конфигурация границы являлась компромиссным решением, которое позволяло получить территорию в районе Вилейки – Дисны, создать общую польско-литовскую границу и отрезать Советскую Россию от Балтийского моря, территорию на Волыни (города Каменец, Плоцк, Староконстантинов), хотя и оставляла за линией Минск и его округ [422, s. 46]. По воспоминаниям А. Ладося, секретаря польской делегации, точку зрения С. Грабского поддержали не только сторонники инкорпорационистской концепции, но и представители социалистических партий (ППС) Н. Барлицкий, Ф. Перль. На федералистических позициях остались только Л. Василевский и В. Каменецкий [387, s. 235–236]. Согласно версии М. Обезерского, представителя Польской национальной рады белорусских земель и Инфлянтов, так называемого «технического делегата», во время специального внутреннего совещания польской мирной делегации были предложены три территориальные программы разграничения. Первый проект, представленный Э. Малишевским, заключался в присоединении к Польше Лепельского, Борисовского, Игуменского уездов Минской губернии, разграничения на южном участке происходили по линии р. Птичь – р. Припять. Реализация этого варианта фактически приводила к включению в состав Польского государства территории тогдашней БССР. Второй проект был предложен Н. Барлицким (ППС), предусматривал принятие линии «немецких окопов 1915 г.» (Двинск – Поставы – Барановичи – Пинск), что гарантировало бы укрепленную линию в случае возможного военного столкновения с Советской Россией, но приводило к разделу белорусских земель. Согласно третьему проекту, предложенному С. Грабским (НДП), признавалось необходимым включение в состав Польского государства Дисненского, Вилейского уездов, незначительной части Минского уезда со Столбцами и Несвижем, далее линия разграничения шла на юг по р. Лань и до р. Припять. В итоге голосования был утвержден последний проект, с возможностью внесения некоторых территориальных редактирований обеими сторонами [302; 414, s. 23].
Польская территориальная программа, озвученная на второй неофициальной встрече, была сообщена руководству РСФСР. В итоге 4 октября 1920 г. был подготовлен проект постановления Политбюро ЦК РКП(б), согласно которому предписывалось А. А. Иоффе «принять условия и подписать прелиминарий с этой границей, если в 3–4 дня гарантируется подписание прелиминария и перемирия» [162, с. 398–399]. Советская сторона ничего не противопоставила польскому проекту: неблагоприятное военно-оперативное положение, вызванное успешным контрнаступлением польских войск, заставило сильно спешить с заключением перемирия, а значит идти на территориальные уступки.
12 октября 1920 г. был подписан «Договор о перемирии и прелиминарных условиях мира», в соответствии с которым утверждалась линия государственной границы между Польшей и советскими республиками Украины и Беларуси. Прелиминарный мирный договор предусматривал прохождение белорусско-польской и украинско-польской границы по линии Збруч – Ровно – Сарны – Лунинец – на запад от Минска – Вилейка – Дисна – р. Двина, а значит передачу в состав Польши значительной части территории Беларуси (примерно 125 тыс. кв. км.).
