После боев 9–11 ноября 1920 г. Русская армия организованно отошла в портовые города Севастополь, Ялту, Феодосию, Керчь. 13–16 ноября из Крыма была организована эвакуация белых войск в оккупированный Антантой Константинополь. Они шли на русских кораблях под флагом Франции, под прикрытием английских и французских военных кораблей. Красная армия, получившая от французского командования соответствующий ультиматум, никаких попыток помешать эвакуации не предпринимала. В течение трех дней на 126 судов были погружены войска, семьи офицеров, часть гражданского населения крымских портов. В невольное изгнание отправились более 146 тысяч человек, не считая экипажей кораблей. Трудно передать состояние людей, покидающих родину без надежды на будущее. Сохранились стихи казачьего офицера Николая Туроверова о трагическом моменте отплытия эскадры:
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня;
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Все не веря, все не зная,
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь все плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо —
Покраснела чуть вода…
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
Интересна судьба Николая Туроверова, этого «Есенина донского казачества», стихи которого можно прочитать только в интернете. Николай родился в 1899 г. в станице Старочеркасской на Дону в семье потомственных казаков. Семь классов гражданского образования Николай получил в Каменском реальном училище. В 1914 г. грянула Первая мировая война. Едва дождавшись 17 лет, Николай поступает вольноопределяющимся в Атаманский полк, который уходит на фронт. Очень быстро молодого казака производят в урядники, а еще через месяц, в сентябре 1917 г., откомандировывают на Дон, чтобы «выучить» на офицера. В качестве портупей-юнкера Туроверова зачисляют в Новочеркасское военное училище. Но обучение срывается после октябрьских событий в Петрограде. Вместе с однокурсниками Николай воюет в полку атамана А.М. Каледина.
Казачий офицер, поэт Николай Туроверов
Будучи уже подъесаулом, он в составе Атаманского полка продолжает биться за ту Россию, которую не хотел потерять, – на Дону, на Кубани, в Новороссийске и на берегах Сиваша. За три года войны он получил четыре ранения и орден Св. Владимира 4-й степени. Агония Белой армии в Крыму нашла свое выражение в поэме Туроверова «Перекоп». Осенью 1920 г. он в числе 50 тысяч казаков навсегда покинул родину. Приходилось работать грузчиком и лесорубом в Сербии, а в 1922 г. – таксистом в Париже. Французскую столицу он выбирает как постоянное место жительства. Здесь появляются четыре книги его стихов. Во Вторую мировую он сражается в рядах Иностранного легиона, которому и посвящен его стихотворный цикл «Легион». Осенью 1972 г. Николая Туроверова не стало. Похоронен на знаменитом русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
После короткого отступления продолжим следить за судьбой российского конвоя. Только два судна эскадры не дошли до Турции. Эскадренный миноносец «Живой» затонул при переходе. Катер «Язон», насчитывавший около 15 человек, шедший на буксире парохода «Эльпидифор», решил вернуться в Россию. Ночью команда обрубила буксирные тросы и вернулась в Севастополь. Но кто мог предполагать, что в Крыму их ждет расстрел, как тысячи других жертв большевистского террора, который унес от 80 до 120 тысяч человеческих жизней. Только в последние десятилетия появились памятники жертвам политических репрессий в Крыму.
Остатки Русской армии, высадившиеся на побережье Турции, были переформированы и сведены в три корпуса – 1-й Армейский (около 25 тысяч человек), Донской (до 20 тысяч) и Кубанский (16 тысяч), разместившиеся соответственно в бывших военных лагерях в районе Галлиполи, в Чаталдже и на острове Лемнос. Главнокомандующий и его штаб размещались в Константинополе. Военнослужащие и гражданские лица получили статус беженцев и содержались правительством Франции. Идея переброски армии на другие театры военных действий или использования ее для охраны Черноморских проливов союзниками была отвергнута. Французское правительство не было заинтересовано в содержании армии Врангеля. Финансовая помощь была сведена до минимума. Условия пребывания в лагерях были крайне тяжелыми. Высокая смертность среди военнослужащих были результатом скудности пайка и частых болезней. 12 февраля 1921 г. численность Русской армии составляла 48 тысяч 312 человек. В ноябре-декабре 1921 г. остатки армии были перевезены в Болгарию и Сербию.
Памятник жертвам большевистского террора. Крым, Феодосия
Большевиков серьезно тревожило пребывание на берегах Черного моря армии, готовой по первому сигналу белых генералов высадиться в Крыму или на Кавказе. Как только представилась возможность, красные попытались обезглавить армию. Их первый удар был направлен на яхту «Лукулл», стоявшую на рейде в проливе Босфор. Это судно – паровая яхта английской постройки 1890 г. длиною почти 55 м, шириною 6,5 м, имеющая две пушками 37 калибра. В прежнее время красавец «Лукулл» был яхтой российского посла в Константинополе и назывался «Колхида». Под именем «Лукулл» он поступил в распоряжение командующего Черноморским флотом, а позднее сделался штаб-квартирой генерал-лейтенанта Врангеля, когда он вместе с Русской армией находился в Турции. Сюда к главнокомандующему Русской армией ездили с докладами, здесь проходили совещания. Отсюда генерал вел диспут со всей Европой, отстаивая перед союзным командованием целостность военной организации. Сюда приходила помощь на содержание армии. На яхте Врангель и его семья проживали безвыездно. Там же хранилось все его имущество, войсковой архив и армейская казна.
Яхта главнокомандующего Русской армией генерал-лейтенанта П.В. Врангеля «Лукулл» в проливе Босфор
Когда 15 октября 1921 г. яхта «Лукулл» стояла на якоре у европейского берега Босфора в стороне от фарватера, внезапно пароход «Адрия», пришедший из Батума и никогда не останавливавшийся в Константинополе, оказался рядом с «Лукуллом». На этот раз теплоход шел быстрым ходом прямо на яхту и стал отдавать якоря на таком расстоянии от нее, что предотвратить катастрофу было уже невозможно. Никаких тревожных гудков или сигналов с «Адрии» подано не было. Удар в левый бок яхты был настолько силен, что ее борт разрезало более чем на метр. После удара «Адрия» начала отходить задним ходом. Яхта «Лукулл» наклонилась, а в широкую пробоину, пришедшуюся непосредственно на каюту главнокомандующего, хлынула вода. Яхта продержалась на поверхности не больше двух минут и пошла ко дну. Виновник аварии не принял никаких мер для спасения: ни одна лодка не была спущена, не были поданы концы и не были сброшены спасательные круги.
