– Ох уж эти книгочеи! – обычно говорила ее мать, когда видела новую книгу, что, честно говоря, случалось часто. – Ты бы подумала, чем все это кончится! – И потом: – Ох, милая, я ведь просто так болтаю!
Джез наконец-то, сутулясь, вошел в кафе. Он, как невольно отметила Зои, словно бы еще помолодел. Футболка и шорты придавали ему вид вытянувшегося подростка, даже ухоженная бородка казалась молодежной. Зои чувствовала, что сама она стареет с каждым днем, что целый мир свалился ей на плечи…
Конечно, Джез был по-прежнему красив, его улыбка была все такой же чудесной и обезоруживающей.
При виде отца рот Хари восторженно округлился, и он попытался сползти на пол.
– Скажи «пожалуйста»! – как бы шутя предложила одна из мамочек-блондинок, но на деле вполне серьезно.
Зои вздохнула, но ей не хотелось прямо сейчас встревать во все это, так что она просто поставила Хари на ноги, чувствуя, что дамы ее осуждают. Малыш сразу же бросился навстречу отцу, которого обожал всеми фибрами своего крошечного существа.
– Приятель! – воскликнул Джез, подхватил мальчика и закружил его в воздухе.
Зои не нравилось, когда Джез называл так сына – они ведь не были приятелями, – но все было бесполезно, Джез всех называл так, у него это стало чем-то вроде нервного тика.
– Ну и что ты собираешься сказать мне сегодня? – спросил Джез, поднимая Хари над собой.
Хари, конечно, ничего не сказал, но просиял с высоты, и это был свет истинной любви, заставивший Зои мысленно выругаться, потому что она теперь была привязана к Джезу навсегда и должна была держаться с ним вежливо, чтобы не погасить этот свет любви. Когда-то Зои думала, что она и сама любит Джеза. Но это было еще до того, как он сделал ее почти бездомной.
– Как дела? – небрежно спросил он.
Зои обнаружила, что они вдруг стали центром внимания практически для всего кафе. Но Джез никогда ничего не имел против устремленных на него взглядов.
– Может, пойдем прогуляемся? – предложила она.
Зои совсем не хотелось говорить о своем затруднительном положении при всей этой энергичной, благополучной, самодовольной, обеспеченной толпе, которую ей хотелось бы возненавидеть, но которой она просто отчаянно завидовала.
– Дай мне хоть кофе глотнуть, детка… Хочешь чего-нибудь?
Зои качнула головой, а потом наблюдала за тем, как Джез потратил девять семьдесят пять на один большой кофе-латте и два огромных маффина – для себя и для Хари. Малыш уставился на кекс с таким видом, словно не был уверен, что сможет съесть нечто настолько большое, но Хари все съел, и потом и он, и Зои пожалели об этом.
Наконец они вырвались из атмосферы кафетерия и пошли в парк, мимо лениво читавших или дремавших молодых людей, одиноких или целыми компаниями, у которых имелась уйма свободного времени, – и направились к пруду, где плавали утки.
Хари бесцельно бродил туда-сюда, крем с маффина покрывал каждый сантиметр его тела, и Зои решила не мазать сына кремом от загара, что было приятно, так как эта штука стоила целое состояние.
– Ну, в чем дело? – наконец с вызовом спросил Джез.
– Квартплата, – коротко ответила Зои.
Джез кивнул.
– Ну да, детка, но… – Он поморщился. – Я остался без работы.
Он развел руками с видом: «И что теперь делать?» Зои не стала спрашивать, почему он потерял работу. Она все прекрасно видела, когда он еще жил с ней. Ложился спать поздно. Сказывался больным, когда ему лень было куда-то идти. Жаловался, что его боссы то и дело пытаются заставить его работать по-настоящему.
– Но квартплату повышают, – убедительно произнесла она.
– Мне очень жаль, – вздохнул Джез. – Но я не могу ничего сделать. У меня просто нет денег.
Зои кое-что думала на этот счет. Джез мог бы это сделать. Он мог бы добыть денег. Если бы он сказал своим родителям, они наверняка помогли бы ему. Они неплохо жили в Бирмингеме, их средств хватило на то, чтобы купить Джезу машину. Конечно же, если бы они узнали, что у них есть внук… может, сначала это и потрясло бы их, но потом…
Но губы Джеза мгновенно превращались в жесткую линию, стоило только Зои упомянуть о его родителях. Ни при каких обстоятельствах. Нет.
– Это же всего на год, – в отчаянии заговорила Зои. – А потом он пойдет в школу, я смогу работать больше, и все будет в порядке.
– Разве ты не можешь поехать к своей матери?
– В Испанию?
По крайней мере, у него хватило совести слегка смутиться.
– Эй! – окликнул роскошный голос. Один из тех раздражающе безупречных папочек из кафе, в твидовых брюках и рубашке регби, с идеальной стрижкой. – Это ваш парнишка вон там?
Они оба повернулись. Ну да, Хари покачивался на самом краю склона у пруда, а огромная, злобного вида утка подкрадывалась к остаткам его маффина.
А малыш, как обычно, не издавал ни звука.
– Хари! – разом закричали они оба.
Мальчик обернулся как раз в тот момент, когда утка ухватила кекс и сбила мальчика с ног. Джез в одно мгновение очутился рядом, подхватил Хари, прижал голову сына к себе, перемазавшись кремом.
– Все в порядке, малыш, – бормотал он.
Глаза Хари наполнились молчаливыми слезами, они закапали на футболку Джеза.
– Все хорошо. Ты в порядке, малыш. Я тебя держу. Я тебя держу.
Но ничего не было в порядке. Не было, злобно думала Зои, поворачивая к дому. Никудышный отец. Отвратительный. Без денег. Все в полном беспорядке. Нечем заняться и некуда пойти, остается лишь сидеть в комнате или в библиотеке – добрая библиотекарь, так уж вышло, первой поинтересовалась, почему Хари не говорит.
В общем, они в полной дыре.
Глава 5
Суриндер поняла, что дела плохи, уже по тому, как Джез повернул ключ в замке двери, после того, как прислал сообщение, что едет к ней, что уже само по себе было необычно.
Но она была его сестрой. Она любила его. Но знала, что ему от этого не легче. Два их старших брата были офтальмологами, сама она вела импортно-экспортный бизнес, а Джез так и не нашел своего места в жизни. Отец имел хорошие средства, когда Джез рос, и Суриндер втайне думала, что его просто избаловали – ему покупали машины, дизайнерскую одежду… Их родители тяжко трудились всю свою жизнь, Суриндер понимала, что они просто наслаждаются, потакая красавчику-сыну. Но из-за этого он так и остался ребенком.
И теперь, к ее крайнему изумлению, он сидел за ее кухонным столом и рассказывал, что у него самого есть ребенок.
Нет, не младенец, четырехлетний мальчик. От какой-то женщины в Лондоне.
Джез сгорбился на стуле. Кухня теперь выглядела лоснящейся и модернистской, с уголком для готовки и светлым дорогим миксером, которым Суриндер еще ни разу не пользовалась. Иногда она даже скучала по огромным стопкам книг, которые заполняли все поверхности, пока здесь еще жила Нина.
