– Вы так говорите, потому что женитесь на тете Эфимии, а она раньше была горничной? – спросила Эми.
Риченда наклонилась к Эми и щелкнула ее по ушам.
– Достаточно. Не переходи границу. Я отправлю тебя назад в гостиницу, если не будешь себя хорошо вести. Если отойдешь от меня больше чем на метр, отправлю к отцу, а он тебя выпорет за то, что не слушалась.
Эми немного поплакала от того, что ушам было больно, но она явно верила в угрозу Риченды не больше нашего. Мы знали, что Ганс никогда пальцем не тронет дочь.
– И две недели не будешь есть пудинг, – добавила Риченда, явно понимая, что ситуация выходит из-под контроля.
Услышав эту угрозу, Эми побледнела и обещала хорошо себя вести. Хотя они с Ричендой не являлись биологическими родственницами, Эми тоже очень полюбила торты и пирожные. Однако она была очень активным ребенком, и они не откладывались у нее на боках.
На протяжении всего разговора Рори смотрел прямо перед собой.
– Ты на самом деле отправила Гленвиль в третий класс? – спросил Бертрам. – Я бы не посмел.
– Я спросила у нее, где она будет чувствовать себя комфортно, – ответила Риченда. – Она сказала, что в третьем классе. Она придерживается традиционных взглядов. Гленвиль плохо управляется с современными приспособлениями, но очень аккуратная, все мои вещи держит в порядке, да и Эми слушается ее гораздо лучше, чем меня.
Последнюю фразу она произнесла тихим голосом, чтобы ее могли услышать только Бертрам и я.
– Смотрите! Смотрите! – закричала Эми.
На возвышенности перед нами стояло сияющее здание. Из-за туч показалось осеннее солнце, и Хрустальный дворец в его лучах смотрелся просто сказочно. Я затаила дыхание, пока мы приближались к нему. Это было двухэтажное строение с цилиндрическим сводом в центре. Настоящим чудом мне показалось количество видимого стекла. Кругом было одно стекло! Создавалось впечатление, что его удерживают только тончайшие чугунные опоры.
– А это что за холстина? – спросил Бертрам, показывая пальцем на часть крыши, покрытую то ли парусиной, то ли еще каким-то полотном. – Там разбили стекло?
– Это один из способов поддержания нужной температуры внутри, – пояснил Рори. – Ткань также создает тень, чтобы смягчить освещение внутри. Сделана удивительная система вентиляции…
– Красиво, – оборвала его Риченда, когда карета остановилась. – Бертрам, заплати извозчику, и пойдем внутрь!
* * *
Мне очень хотелось бы, чтобы, впервые попав в Хрустальный дворец, я могла в полной мере оценить его красоту. Я надеялась постоять рядом с одним из многочисленных деревьев внутри и просто глазеть вокруг. На самом деле Англо-германская выставка мало меня интересовала. Однако стоило мне войти внутрь, как я услышала голос, который заставил меня подпрыгнуть. Я помнила его со времен жизни в Стэплфорд-Холле.
– Повторяю вам: я не подтасовываю карты. Они говорят то, что говорят, – звучал решительный голос мадам Арканы, самозваного медиума и тайного агента британской разведки.
Бертрам напрягся рядом со мной, потом повернулся на каблуке, напоминая охотничью собаку, учуявшую подстреленную птицу.
– Это..? – прошептал он.
Эми уже тянула Риченду вперед.
– Встречаемся в кафе через час? – крикнула она. Я кивнула.
– Лучше иди с ними, Маклеод, – велел Бертрам. – Ей одной не справиться с Эми.
Рори кивнул и поспешил за Ричендой и Эми.
– Он никогда не встречался с мадам Арканой? – спросил Бертрам. – Я знаю, что он подписал такие же бумаги, как и мы с тобой, но я не знаю, как агентов представляют друг другу. Есть какие-то правила, установленные процедуры?
– Мы не агенты, – напомнила я. – Мы только иногда оказываем помощь.
– Да, наверное. Если бы мы были агентами, то нам бы, вероятно, платили. Хотя джентльмена такие вещи не должны беспокоить, если он служит своей стране.
– Похоже, что Фицрою очень хорошо платят. По крайней мере, создается такое впечатление, – сказала я. – О, смотри, она нас заметила и машет нам. Нам нужно или сбежать прямо сейчас, или идти к ней.
– Несомненно, она знает, что мы сделаем, – заявил Бертрам. – Стала бы она нам махать, если бы мы должны были сбежать? Так что мы должны идти к ней. Если ты во все это веришь.
– Не верю, – сказала я. – Но я верю в вежливость.
– Нужно было быстро проходить дальше, пока имелась такая возможность, – бормотал Бертрам себе под нос. Он взял меня под руку и повел к мадам Аркане. – Если она скажет, что «видела», как мы с тобой обручимся, то я за свои действия не отвечаю.
Махавшая нам мадам Аркана стояла перед небольшим шатром с задернутой шторой. Над ним висела вывеска: «Величайший медиум в истории». Пурпурное полотнище с золотыми кистями, закрывающее вход в шатер, было украшено магическими символами по обеим сторонам. Символы были разных оттенков красного и золотого. Предположительно в глубь шатра следовало заходить для предсказания судьбы. Правда, в эти минуты мадам Аркана стояла снаружи, уперев руки в бока, и больше походила на разозленную простую тетку, чем на знатока тайных наук.
Мадам Аркана, которой явно перевалило за сорок (хотя про таких говорят «женщина без возраста»), была одета как обычно. Платье с цветочным узором обтягивало ее пышную фигуру, похожую на песочные часы. На этот раз платье оказалось бирюзового цвета с экстравагантными крупными лилиями. На шее висели многочисленные жемчужные ожерелья, некоторые спускались до талии. На голове красовался пурпурный тюрбан, украшенный коротким павлиньим пером. Не заметить ее было нельзя. Мужчина, который к ней обращался, стоял спиной к нам. Судя по опущенным плечам, мы поняли, что ему совсем не нравится, что их разговор происходит на людях и привлекает внимание.
Когда мы подошли к ним, мадам Аркана говорила:
– Ну вот, Эрик. Именно поэтому мы не могли раньше зайти в шатер. Я же говорила тебе, что они приедут.
Фицрой посмотрел на нас и нахмурился.
– Прекрасно. Давайте зайдем внутрь, пока нас не видел весь Лондон, – сказал он.
Бертрам открыл от удивления рот, а я почувствовала, как внутри у меня все опустилось. Фицрой, всегда намеренно выглядевший одним из самых непримечательных людей, которых только можно встретить, придержал для нас штору, когда мы заходили внутрь. Сегодня волосы его были такими же темными, как и глаза. Оделся он в длинный плащ хорошего качества, но простого кроя, в руке держал коричневую трость, на первый взгляд совершенно безобидного вида. Но я подозревала, что она может взорваться, ощетиниться лезвиями или еще как-то использоваться в деле.
– Она сделана из дерева, – сообщила мадам Аркана.
– Вы о чем? – не понял Бертрам.
– Его трость.
– Он повредил ногу, когда…
– Достаточно, – проворчал Фицрой. – Какого черта вас двоих сюда принесло? И почему вы сказали ей, а не мне, что приедете?
