Бертрам подошел к нему и неловко похлопал его по спине:
– Ты ничего не мог сделать, старина. Если эти типы такие ужасные, как рассказывает Мэри… – Он бросил взгляд на меня. – Они заставили Мэри держать в руках кошку, пока убивали ее. Так кровь оказалась на ее форме. Мэри завязали глаза, а кошку спеленали.
– Я думала, что это один из детей, – слабым голосом произнесла Мэри, явно готовая лишиться чувств. – Они сняли повязку с моих глаз, потому что я кричала не переставая. Когда я увидела, что это кошка, они рассмеялись мне в лицо.
Я сглотнула и порадовалась, что меня больше не стошнит, – в животе ничего не осталось.
– Если бы ты отправился вместе с Ричендой, то они вполне могли бы убить детей прямо на месте, – заметил Бертрам. – Этого нельзя было исключать.
– Да, может и так, – согласился Рори и поднял голову. Больше он не сжимал ее руками. – Но что нам делать теперь?
– Мэри, а ты помнишь, где вас держали? – спросила я.
Мэри стояла, прислонившись к стене. В ответ на мой вопрос она молча покачала головой.
– Они завязали ей глаза, когда везли туда, – сообщил Рори. – А когда сняли повязку, то она находилась уже в темном помещении. Они привязали ее к трубе веревкой такой длины, чтобы она могла заниматься детьми.
– Они ничего не говорили, что могло бы помочь? – спросила я у Мэри. – Хоть что-нибудь?
И снова Мэри покачала головой. Казалось, что она находится в полубессознательном состоянии, и я начала беспокоиться о том, насколько сильно она пострадала.
– Судя по тому, что помнит Мэри, они говорили на немецком, – сообщил Рори.
– Чертова немчура! – рявкнул Бертрам. – Все они одинаковые. Дьявольское отродье!
Я пыталась подобрать слова. Бертрам пребывал в сильном возбуждении, поэтому нес бессмыслицу. Казалось, его разум уносит бурлящая в нем ярость. Рори сидел с мрачным видом и явно пребывал в отчаянии, а несчастная Мэри превратилась в тень самой себя. Я не могла решить, что делать.
Я знала, что нам нужно срочно отправляться в дом к любовнице Портера и проверить нашу версию о ее связи с Клаусом фон Риттером. Мы должны это выяснить до завтрашнего утра, или мы рискуем отправить невиновного человека на виселицу. Но как мы можем оставить Мэри и Рори? Как мы можем бросить Риченду и ее малышей? Я могу позвонить Гансу. Я очень сильно сомневалась, что Риченда ему звонила. Но как он может нам помочь, находясь так далеко? У меня в голове начала формироваться мысль, но я не позволяла себе принять ее как возможную версию. Я посмотрела на Бертрама, который, казалось, оборвал свои разглагольствования на полуслове. Лицо у него посерело, и я знала, что он думает о том же самом, что и я.
– Если это план Ричарда… – начал он.
– Не произноси это вслух, – попросила я. – Мы ничего не можем сделать.
Но Бертрам не тот человек, который станет сторониться ужасной правды.
– Если это так, то сейчас он держит и детей, и Риченду, – сказал Бертрам. – То есть всех тех, кто стоит между ним и Стэплфорд-Холлом, которым он хочет завладеть. Ганс не может на него претендовать, Эми удочеренная. Возможно, он надеялся с первого раза прихватить и Риченду, но теперь она сама к нему пришла. А Риченда вместе с детьми – это лучший вариант, на который он мог надеяться.
Я кивнула с несчастным видом.
– Боже праведный, – в первый раз открыла рот Мэри. Ее слова были как льдинки, пронзающие мое сердце. – Он же убьет их всех.
Я отвернулась, глотая слезы. Я понимала, что вот-вот разрыдаюсь в голос, и ушла к себе в спальню. Риченде с детьми угрожала смертельная опасность где-то в этом городе, но мы понятия не имели, где они находятся.
– Неужели она тебе даже не намекнула, куда направляется? – спросил Бертрам у Рори.
– Она только сказала, что человек, звонивший по телефону, велел ей поклясться жизнью детей, что она ничего не скажет.
– Ей ведь явно потребовалось нанять кэб, – заметил Бертрам. – Ты не пытался найти извозчика и выяснить, куда он ее отвез?
– Пытался, – кивнул Рори. – И даже заплатил нескольким мальчишкам, чтобы они продолжали спрашивать. Но пока никаких новостей.
– Швейцар, – вспомнила я, развернувшись на каблуке. – Который в гостинице. Он тебе что-то полезное рассказал?
– После встречи со мной он остался валяться без сознания, – сообщил Рори. – Тот, кто его нанял, напугал его гораздо больше, чем я. Ничего не помогло, хотя я здорово его избил.
– А где он сейчас? – спросил Бертрам.
Рори безнадежно пожал плечами.
– Я даже не пытался оттащить его назад. Я подумал… никто не звонил… Я не знал…
В этот момент как раз громко затрезвонил телефон. Мы все застыли на своих местах. Звонок прозвучал три раза. Я подхватила юбки и бросилась к аппарату.
– Да! – крикнула я в трубку. – Что?
– Эфимия? – прозвучал голос Майкла с другой стороны провода.
– О, слава богу. Я думала, что это похитители звонят, – выпалила я. – У них и Риченда, и дети. Они их убьют.
Майкл колебался какую-то долю секунды.
– Вы знаете, кто убил фон Риттера?
– Нет, не знаю, и меня это не волнует, вы, гадкий человек! – закричала я. – Вы что, не слышали, что я сказала?
И я разрыдалась. Это было некрасиво, но я не могла остановиться. Я слышала какой-то приглушенный разговор на другом конце провода.
– Истерика. Не знаю, – прозвучал голос Майкла.
Затем в трубке послышался другой голос:
– Эфимия?
– Фицрой! Эрик! Слава богу! – теперь я то смеялась, то рыдала.
Вокруг меня собрались другие, и я почувствовала руку Бертрама у себя на спине. Она придала мне сил.
– Эрик, нам нужна ваша помощь. Мы считаем, что похищение организовал Ричард, и он хитростью смог выманить Риченду. Она поехала к нему одна. Все дело в проклятом завещании и Стэплфорд-Холле.
– Я в курсе, – сказал Фицрой. – А теперь, Эфимия, мне нужно, чтобы вы взяли себя в руки.
Затем с поразительной мягкостью и профессиональной тщательностью, которые показывали, насколько логически он мыслит, Фицрой заставил меня рассказать о событиях этого дня.
– Что мне делать? – спросила я у него.
– Продолжать выполнение задания, которое вам поручено, и выяснить, кто убил фон Риттера. От ваших действий зависят жизни миллионов людей. Вы должны поехать к этой женщине и проверить правильность вашей теории.
– Но… – открыла рот я.
– Моя дорогая, я прошу об этом не потому, что я такой безжалостный и бесчувственный, а потому, что сам я не могу вести это расследование, – пояснил Фицрой. – Мы с Майклом еще какое-то время будем заняты здесь. Больше я вам ничего сказать не могу, но я серьезно отношусь к вашему отчаянию. Мне на самом деле очень жаль, но у вас есть долг, как у подданной Британской империи, служить вашему королю и стране. – Я чувствовала, как у меня по щекам текут слезы. Фицрой продолжал говорить: – Жизни тысяч людей, и все они – отцы и сыновья, зависят от того, как вы справитесь с этим делом, в которое вовлечены члены делегации. Возможно, что виновен представитель британской дипломатической службы, и если мы первыми это не выясним, последствия могут оказаться катастрофическими.
