У меня ощущение, что попала в какую-то параллельную реальность и вся жизнь передо мной буквально несётся на огромной скорости, а я не успеваю сориентироваться и делаю каждый раз неверный шаг.
Если бы могла переступить через себя ради Сары, то спросила бы у неё совета, как мне дальше поступать. Но я не могу. Странно, ведь Ник просил меня попробовать его жизнь, и я даже задумалась об этом. А сейчас понимаю, что не смогу для него быть той, кто ему нужен. Да, не отрицаю, оргазм был невероятным, фееричным, незабываемым от его действий, но горящая нежная кожа между бёдер напоминала мне о том, что я ломаю себя ради мужчины. И это приносит дисбаланс внутри. Я не привыкла к такому, и против себя идти не желаю.
Поднимаюсь с постели и сбрасываю с себя ботинки, джинсы и свитер, доставая домашние штаны и футболку, закрывающую засос.
Я должна разобраться в том, что происходило в жизни Ника в детстве. Для этого мне придётся напрячь свои мозги и знания, хотя у меня всего лишь есть несколько зацепок.
Первое, зависимость Ника и наследственная агрессия идут с детства, как и фобии. У него есть сестра, мать и отец. Они живут тоже здесь. Его унижали и издевались над ним, отсюда вспышки ярости и желание доказать всем, что он умеет. Травмы, связанные с насилием в детстве, отложили отпечаток на его психологическом восприятии мира. Он переживает затяжные последствия посттравматического стрессового расстройства вследствие пережитого насилия. Никак иначе не могу дать оценку тому, что он рассказал. Поджог губ это могло быть только при удержании его или же сильном избиении. Если же он получал от отца, то и его мать, как и сестра.
Взгляд цепляется за слово «абьюз» и я замираю. Господи, если это правда? И Ник подвергался не только избиениям, но и сексуальному насилию. Отсюда, возможно, и идёт его наклонность причинить боль своим жертвам. Хотя любительниц его мира трудно назвать жертвами, но всё же. Он признался, что выбрал именно эту модель поведения, чтобы выплёскивать ярость, которую он испытывает. А это чувство идёт тоже из детства. Дети, которые подвергались таким действиям, начинают ощущать нарушение физических и эмоциональных границ. И чтобы в будущем избежать этого, вырастая, у них увеличивается необходимость выработки защитной стратегии выживания. Ник же физически очень развит, как и умственно, обезопасил себя со всех сторон. Вследствие всего у него нарушилась способность к установлению эмоциональной близости и выражению внутренних переживаний и чувств. Он закрылся в себе. При этом, если у него остались воспоминания об ужасающем насилии, то он понимал, что с ним делают. А теперь же это вылилось в желание унижать и причинять боль другим прикрываясь тематическими отношениями. Так он находит баланс между настоящим и прошлым.
– О, господи, – судорожно выдыхаю и поднимаю голову к потолку, откладывая ноутбук.
Бесчеловечно испортить такого мужчину, разорвать его внутри и оставить самого подлатывать раны. Как после всего Ник продолжает спокойно помогать своему отцу? Я чувствую, что это он. Виноват в том, насколько мне сложно разбираться в душе человека, который стал мне дорог. Как его мать и сестра живут рядом с извергом? Почему же Ник ничего не делает, чтобы наказать его?
Готова ли я бороться с его демонами? Я не люблю Ника, а всего лишь наслаждаюсь им, испытываю полный спектр эмоций и тону в них. Но если я правильно понимаю, то он не остановится на лёгких шлепках, пойдёт дальше. Для меня же это слишком болезненно, опасно и страшно. Вернуться в ночь, не зная, увижу ли когда-нибудь солнце. Ведь его поработили воспоминания и их не стереть, как и зависимость от этого.
В висках неприятно давит, а глаза от усталости слезятся, или же это потому что понимаю, насколько глубоко и я повязла в Нике. Не знаю. Голова не соображает, а только информация, которую вытащила из статей по психологии, крутится снова и снова заставляя дрожать от ужаса и жестокости.
Бросаю взгляд на телефон, замечая конвертик и под ним номер Ника.
Одно сообщение, которое я даже ещё не успела прочесть, вызывает улыбку на моем лице и новую затягивающую тоску.
Ник: «Доброй ночи, Мишель»
«И вам доброй ночи, мистер Холд», – отвечаю и, зевая, откладываю телефон. Пока я готовлюсь ко сну в ванной комнате, мне пришло аж два сообщения.
Ник: «Ты почему ещё не спишь? Время видела?!»
– Заботливый папочка, – хмыкаю и выключаю прикроватную лампу.
Ник: «Мишель, мне не нравится, что ты отдыхаешь менее чем восемь часов в сутки. Это плохо скажется на твоём здоровье и энергии на целый день. А я буду использовать её часто и долго»
– Извращенец, – комментирую его сообщение.
Тихо хихикая, набираю ответ: «Я читала кое-что, забыла о времени и уже в постели. А ты почему не спишь?»
Переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок, пока в руке сжимаю телефон. Я уверена, что он никогда не откажется от роли Доминанта в своей жизни. С этим смириться готова. Но вот с садизмом придётся что-то придумать. В мозгу вспыхивает слово «сессия», и я жмурюсь, тряся головой, дабы сбросить с себя эти мысли. Не могу даже представить себе, что Ник после того, как был со мной, едет к какой-то нижней и бьёт её. Не хочу верить в это.
Телефон вибрирует, и я тут же подношу его к лицу.
Ник: «Что ты читала? Руководство по глубокому минету? К слову, сколько членов побывало в твоём ротике, Мишель? Я только вошёл домой»
Я цокаю и закатываю глаза из-за его пошлости, отправляя:
«Руководство „Как приручить дракона-Доминанта“. Ник, это вульгарный и отвратительный вопрос! Хорошо отдохнул?»
Пишу не то, что хотела бы. Да я готова забросать его сообщениями вроде: «Где ты был?», «Ты был на сессии?», «Ты был на свидании?», – и всё в таком духе. От каждой фантазии в голове я испытываю снова эту неприятную ревность. Но не имею на неё права, как и на него. И должна верить ему, ведь он говорил, что у него есть только я.
Ник: «Где же ты откопала такую глупую книжку, Мишель? А когда ты стояла передо мной на коленях и делала мне минет, то отвратительным тебе это не казалось. Вопрос ещё в силе, крошка. Я был с Райли»
«В интернете. Я читала про насилие. Боже, Ник, хватит! Никому я не делала минет, ты первый. Доволен? Теперь понимаю, почему вас принимают за геев»
Я уже громче хихикаю довольная своим ответом на его вульгарщину, как мой телефон звонит и высвечивает его номер.
– Да, мистер Холд, я вас слушаю, – официально произношу вполголоса, постоянно хрюкая от смеха.
– Это совершенно неостроумно, мисс Пейн, – фыркает Ник.
– Зато очень весело.
– Ладно, веселись пока ты далеко, потому что поймаю – накажу.
– Я быстро бегаю, – хихикаю я.
– Проверим, Мишель, проверим. Но я звоню по другому поводу. Ты сказала, что читала книги про насилие, – медленно произносит он.
