Сейчас слишком сложно отвечать себе, только тихо войти в семейное гнездо, сняв заблаговременно туфли и бросить одежду на пол, шлёпая в свою спальню. Завтра обдумаю всё, надеюсь, это даст мне вразумительный ответ на все мои вопросы, что сейчас наполняют голову. Завтра, а сегодня я пьяна.
Пятый шаг
Наутро, а точнее, в три часа дня, еле отрываю голову от подушки, чтобы дойти до душа и смыть с себя жутчайшее похмелье. Когда у меня было такое состояние в последний раз? Да никогда! Не помню такой огромной головы, рвотных позывов, трясущихся рук и чёрных точек в глазах. Я не любительница напиваться до состояния не стояния, но что-то случилось в этот раз, и мой контроль над ситуацией полетел к чёртовой матери. Переступила через собственное табу.
– Ник, – шепчу, стоя под сильным напором прохладного душа.
Да, он был там. Или нет? Был, точно был, меня же привёз домой именно он. Николас Холд. Ник.
Но вот, что было до прибытия к дверям нашего гнезда, припоминаю смутно, в тумане и отчего-то у меня нет желания даже напрягать мозги, чтобы воспроизвести все события вчерашнего вечера. Я интуитивно чувствую, что произошло то, о чём точно буду сожалеть и ощущать вину. Хотя уже сейчас червячок стыда и раскаяния пробивает подкорку головного мозга, и от этого мне крайне некомфортно.
Немного придя в чувство, я переодеваюсь в спортивный костюм и спускаюсь на первый этаж, чтобы убить отвратительное послевкусие во рту. Тело ломит, а глаза слезятся.
– Больше не буду так пить, – заверяя себя, закрываю глаза на секунду, чтобы побороть слабость организма и головокружение.
Удивительно, что меня унесло в астрал всего от трёх стопок текилы. Это был первый раз за всю мою взрослую жизнь. Объяснение я нахожу тут же – палёный алкоголь. Видимо, Люк решил сэкономить и заказал где-то дешёвую выпивку. Даже после водки с тоником… пять бокалов… я не чувствовала себя так гадко, как сегодня.
И это придётся пережить. Достаю из холодильника прохладную воду и лимон. Один взгляд на еду, и я готова подарить содержимое желудка фарфоровому другу.
– Дорогая.
– Почему ты так орёшь, мам? – Скуля, я навожу себе спасительный напиток.
– И это нормально, Мишель? Прекрасный вечер окончился похмельем, – отчитывает она и проходит к шкафчику с лекарствами. Сажусь за обеденный стол и прижимаюсь щекой к стеклянной поверхности. Да, так несколько лучше.
– И, к твоему сведению, – продолжает поучать меня, – я сейчас говорю как обычно. Даже не повышая голоса, хотя должна бы. А тебе пора понять, что спиртное не принесёт наутро ничего, кроме головной боли и несварения желудка. А также ты испортишь свой цвет лица, кожу, появятся пигментные пятна, целлюлит и ещё много побочных отложений на твоём внешнем виде.
Эти нравоучения я слушаю уже третий год и благополучно пропускаю их мимо ушей. По законам жанра через десять минут присоединится папа и тоже не упустит возможности вставить свои познания в том, какие последствия буду переживать лет так через пять, а как испорчу гены, которые они хотят видеть в своих внуках. Мама дорогая!
Прикрываю глаза, чтобы приготовиться к нотациям, в этот раз, как бы ни было отвратительно признавать – готова выслушать их и больше так не делать. Но моему покорному повиновению и искреннему желанию раскаяться, не дано свершиться. Раздаётся грохот от входной двери, что я подскакиваю на месте, открывая глаза и садясь ровно. Но тут же издаю стон от тянущей боли в лобной части и опираюсь головой в ладони, поддерживая себя локтями на столе.
Причиной шума становится папа, залетевший в столовую с бордовым от злости лицом и выражением: «Кому-то будет плохо». Не надо говорить, что кто-то это я. Только он вряд ли уже знал, что я переживаю своё первое в жизни явное похмелье.
– Так, Мишель Пейн, какого чёрта, объясни мне, ты творишь?! – Кричит он. Мои капилляры в глазах, кажется, взорвутся от высоты его голоса и силы. Кривлюсь.
– Дорогой, что случилось? – Спокойно спрашивает мама, подходя ко мне, ставит передо мной бокал с мутной жидкостью.
– Пей, Мишель, это поможет, – подталкивает меня к бокалу она и возвращает всё внимание на мужа, который кипит от ярости. Вижу папочку в таком состоянии по отношению ко мне в первый раз. Ладно, не первый, но очень редко заставляю его так сильно выходить из себя.
– А случилось то, что за последние двадцать четыре часа меня два раза обвинили в том, что я ужасный отец! Случилось то, что какой-то сопляк читает мне нотации о моем невнимательном отношении к собственной дочери! – Папа ударяет кулаком по стеклянному столу. Успеваю подхватить спасительный бокал, пока мой рот приоткрывается от удивления из-за его слов.
– Я ничего не понимаю, – качаю головой, отпивая неприятный напиток.
– Не понимаешь? – Продолжал источать на меня свой гнев папа. – Николас Холд вчера после того, как ты отправилась гулять, посоветовал мне тщательнее отбирать для тебя партнёров, а не подкладывать под недозревших парней с буйством гормонов, лапающих тебя у всех на глазах. Сегодня за завтраком в гольф клубе я подошёл к нему, чтобы поздороваться, а он смерил меня презрительным взглядом и осведомился о твоём состоянии. Как мне стало известно, он привёз тебя вчера, и я выслушал нотации, к чему приводит женский алкоголизм. Мишель, я очень рассержен сейчас!
Пока в моей голове укладываются его слова, и всё встаёт на свои места, до меня начинает доходить, что этот мужчина без спроса влезает в мою жизнь и портит её, откровенно и даже не стесняясь того, что он никто! Раздражение перебивает моё похмелье, придавая силы, как и злость. Допиваю лекарство до конца, отставляя бокал на стол, и решительно произношу:
– Этот Николас Холд меня преследует, папа. Он маньяк. Сначала он каким-то образом привозит мой потерянный телефон, затем имитирует спасение из лап Зака. А у меня, между прочим, было всё под контролем, я умею постоять за себя. Дальше появляется на вечеринке у Люка. Как он смог туда попасть и узнать о ней? Он следит за мной. Он просто болен.
– Дочь, – папа вздыхает и устало трёт лоб. – Я бы поверил в это всё, если бы мы говорили об обычном студенте. Но это Николас Холд, он не станет заниматься глупостями и делать то, о чём ты здесь говоришь. Тем более преследовать тебя ему нет смысла. Ему не двадцать и даже не двадцать четыре. И он мне ясно дал понять, что не поощряет твоего поведения, и открыто обвинил меня в недостатке внимания для тебя. А наша компания нуждается во внедрении извне и «W.H InternationalCorporation» идеальные инвесторы. От него зависит моя карьера и твоё благополучие тоже, как твоей матери и сестры!
– А как Ник связан с «W.H.»? – Недоуменно спрашиваю я о самой мощной во всей Канаде, даже мире, корпорации, затрагивающей несколько крупных отраслей, таких как: грузоперевозки, лизинг, промышленность и строительство. Слышала об этой компании, многие наши студенты говорили о практике там, но это было невыполнимо, и я благополучно забыла о её существовании.
