– Привет, мальчик, – шепчу и присаживаюсь на корточки рядом с ним. Он пытается потереться об меня носом, но я тихо смеюсь и встаю.
– Скажи, твой хозяин дома? – Спрашиваю собаку, и она, словно понимает меня, отстраняется и куда-то идёт. В темноте передвигаться сложно, но я стараюсь не делать резких движений, чтобы не спугнуть хороший настрой пса. Мы идём по коридору, огибая лифт и, прислушавшись, я слышу свист и громкие удары.
Сессия. Моё сердце болезненно сжимается, и я осторожно делаю ещё шаг к приоткрытым раздвижным дверям. Не хочу видеть, как Ник бьёт кого-то, не хочу знать об этом. Но такова реальность, правда?
Делаю ещё шаг и остаюсь в темноте, а перед моими глазами располагается домашний спортзал с тренажёрами, грушей и я вижу Ника. Его тело блестит от пота, он движется быстро, резко и точно. В его руках две деревянные палки, и он ими так затейливо размахивает, что от удивления приоткрываю рот. Я ведь ожидала самого тёмного от него, а он тренируется. В знакомых серых штанах, возможно, других. Я замираю и даже задерживаю дыхание от восхищения, с каким профессионализмом он работает руками, то закидывая их себе за спину, то крутит, то подпрыгивает. Такое я видела только в фильмах с Джеки Чаном. Каждый мускул под бронзовой кожей задействован и это удивительно.
Мне хочется посмотреть ещё, как он тренируется, но Ник останавливается и с силой бросает палки в стену. Он стоит ко мне спиной, и я вижу, как она напряжена, как он стискивает свою голову и шумно вздыхает, пытаясь вернуть себе своё спокойствие.
Шторм, видимо, понимает, что хозяин решает передохнуть и громко лает довольный этой заминке, что я невольно вздрагиваю от этого и перевожу на него глаза.
«Зачем же ты так? Предатель!»
Поворачиваю голову и встречаюсь с удивлёнными глазами, смотрящими прямо на меня.
«Ну, давай, девочка, отбрось всё от себя, вот твой звёздный час!»
– Мишель? – Тихо произносит Ник, его грудь быстро поднимается, а по виску скатывается капелька пота.
Он выглядит потерянным и таким одиноким, что сердце замедляет свой ход, а я лишаюсь уверенности. Но через секунду ноздри Ника быстро расширяются, а губы складываются в жёсткую полоску.
– Что ты здесь забыла? Я тебе ясно сказал – уходи и никогда не возвращайся, – зло говорит он. И все мои решения отзываются внутри с новой силой. Я уверенно делаю шаг в комнату, затем ещё один, кладу клатч в карман шубы и лёгким движением сбрасываю её с себя.
Ник быстро проходится взглядом по моей фигуре, на секунду теряет обладание от увиденного, сглатывая, а затем, сжимая руки в кулаки, кривится и отводит глаза от моего шёлкового платья.
– Да, ты сказал мне ясно. Только вот ты меня сбил с моих мыслей, и я пришла, потому что ты мне никто, как и я тебе. Я не одна из пугливых нижних. Я другая. И теперь мне есть что сказать, Николас, – холодно отвечаю.
– Я не желаю тебя слушать, убирайся, – рычит он, гипнотизируя пол.
– Посмотри на меня, Николас. Ты же требуешь от всех подчинения, и я требую того же. Так что, когда с тобой разговаривают, будь добр, смотри прямо в глаза, – не меняя интонации, говорю, и он с вызовом запрокидывает голову. Вижу ярость в его взгляде.
– Не боишься, что я могу тебя наказать? Выбить всю дурь из твоей головы? – Ядовито интересуется он.
– Я тебя, вообще, не боюсь, – усмехаюсь я.
– Неужели настолько глупая, что пришла сама в лапы к зверю? И что ты хочешь, Миша? – Он специально называет меня коротко, как и я его полным именем.
– Я хочу, чтобы ты сделал мне больно, Ник, – честно отвечаю.
– С ума сошла? – Переспрашивает и с его лица сходит краска, приобретая болезненный серый оттенок.
– Да. Ты моё сумасшествие. Ты унижаешь меня, показывая, насколько хочу тебя, да и ты тоже. А потом говоришь, чтобы я раздвинула ноги перед Люком? Хорошо, Ник, я это сделаю. Он будет трогать меня, целовать каждый сантиметр моей кожи, возбуждать меня и трахать. Ты этого хочешь? Только ты забыл, что я не подчиняюсь тебе. Я выбираю с кем и когда. Или ты хочешь посмотреть на это, как грёбаный извращенец? Для этого ты преследовал меня? Чтобы положить на постель рядом с Сарой? Сравнить?!
– Ты не поняла меня, Мишель, – вздыхает и запускает руку во влажные волосы, проводя по ним и поднимая голову к потолку.
– Да, не поняла. Я не слушаю тебя, когда же ты это поймёшь? Слушаю только себя и свои чувства. Но я выбрала тебя. Хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной, самым ярким воспоминанием в моей жизни. Потом мы попрощаемся, только я получу то, что хочу, Ник. А ты боишься меня, да? Почему? – Под конец речи уже шепчу и с напряжением смотрю на него.
– Я не боюсь тебя, ты ещё крошка, – ухмыляется и делает шаг ко мне, а я продолжаю стоять и не двигаться.
– Ты как запретный плод для меня, а эти яблоки слаще всего срывать. Ты заводишь меня своей наглостью и бунтовым характером, но и только. Никакого будущего, потому что я чудовище. А ты сейчас просто…
– Дотронься до меня, – перебиваю его требовательно, что он удивлённо останавливается в двух шагах от меня.
– Дотронься до меня, Ник. Я здесь. Буду делать то, что сама считаю нужным, а не то, что ты мне говоришь. Я хочу, чтобы ты сделал мне больно, ведь боль – это естественный процесс во время лишения девственности. Так сделай это. Зачем ты сдерживаешь себя?
– Господи, Мишель, ты не должна это говорить. Ты не должна, крошка. Ты не понимаешь, что я могу сделать с тобой. Ты ничего не знаешь обо мне, – мрачно говорит он и его губы искривляются в отвращении к самому себе.
– Так позволь мне узнать, не закрывайся от меня. Я пойму, как и то, кто ты есть. Хотя не верю в это, я чувствую, что ты другой, разительно отличаешься от всех. И не потому, что ты Доминант или же садист, или миллиардер. А потому что сильный, рядом с тобой я чувствую себя защищённой. Могу дышать тобой. И это сводит меня с ума. Я сумасшедшая, такая же, как и ты. Не верю тебе в том, что ты чудовище. Собаки плохих людей не любят.
– Уходи, крошка, прошу тебя. Пожалуйста, уйди, тебе незачем знать все моё говно, что было и есть в жизни. Ты права, я тебя пачкаю своей грязью, потому что отвратительное существо, а ты дар для любого. Я не заслуживаю такого, – он качает головой, и чувствую, как комок проигрыша поднимается к горлу и сжимает его.
– Ты должен знать, что если я говорю: «Прощай», то не возвращаюсь. Меня не волнуют ни слова извинения. Ничего. Даже если передумаешь, и мы встретимся, я покажу тебе средний палец. Я никогда не позволяю себе делать шаги назад, только вперёд. И если сейчас уйду отсюда, то никогда более не вернусь, что бы ни ощущала. Чувство собственного достоинства у меня есть. Я не буду входить в реку дважды, потому что воспользуюсь полученным опытом, – произношу и с надеждой смотрю на непроницаемое лицо Ника.
Мы стоим напротив друг друга, и никто из нас не шевелится. Я даже ничего не могу прочесть в его взгляде. Разочарование и грусть постигают меня, но не позволю себе умолять его больше и нагибаюсь, поднимая свою шубу с пола.
