– Добрый день, Пирс, нам требуется полный осмотр и твои рекомендации по контрацепции, – выкладывает всё Ник, а я испытываю стыд. Щёки начинают полыхать, а затем кончики ушей. Ну вот как можно быть таким бесцеремонным?
– Я понял, – кивает доктор и теперь его внимание полностью занимаю я.
– Это Мишель, Пирс. Она у меня злючка, – Ник кладёт свою руку на мою талию, и мне приходится поднять голову от такого «красивого» кафельного пола и встретиться с тёмно-карими глазами и широкой улыбкой. Лицо доктора приятное, доброе и располагающее к себе, я сама непроизвольно немного приподнимаю уголки губ.
– Я не у тебя, а у себя. И не злючка, а с характером, – поправляю Ника со снисходительной улыбкой, на что доктор прыскает от смеха, а мой кавалер сурово сдвигает брови.
– Очень приятно, мистер Вуд, – поворачиваю голову к мужчине и протягиваю руку.
– И мне, Мишель, можно просто Пирс. Сейчас иди за перегородку, там лежит синяя одноразовая рубашка и бахилы. Снимаешь нижнюю часть одежды и ложишься на кресло, – инструктирует он меня.
Как это ужасно. Без слов выпутываюсь из рук Ника и бреду за белую ширму. Аккуратно раздеваюсь, складывая одежду стопочкой, и натягиваю на себя предложенную больничную рубашку. Краем уха слышу, как мужчины тихо разговаривают и пытаюсь узнать о чём, но у меня ничего не получается, только вздыхаю и надеваю бахилы.
Дверь хлопает, и начинается какая-то возня. А так как я за белой ширмой, то мне ничего не видно. Но шторку приоткрывают, входит темноволосая плотная женщина с улыбкой.
– Ложитесь, мисс. Доктор сейчас подойдёт и осмотрит вас. А пока я вам хочу предложить хороший вариант контрацепции, – говорит она, и жестом показывает мне на смотровое кресло.
Послушно забираюсь и сижу так, ожидая новой лекции.
– Вы можете лечь, – предлагает она.
– Нет, мне и так комфортно, – отрезаю я.
– Хорошо. Вернёмся к нашей контрацепции. Есть несколько вариантов: таблетки, укол и вагинальные препятствия. Последнее я вам бы пока не рекомендовала, первое вы можете забыть. А вот укол отличное средство на три-четыре месяца избавит вас от нежелательной беременности. И также менструальные циклы проходят легче или вовсе исчезают. Этот способ пользуется огромной популярностью среди наших клиенток.
– Да, звучит неплохо, – пожимаю я плечами, ведь ни черта не знаю о контрацепции кроме, как о таблетках и презервативах.
– Тогда выбираем его, – довольно произносит медсестра и подходит к шкафчику.
Меня отвлекают от неё двое мужчин, входящих за ширму. А Ник-то зачем тут? Не насмотрелся на мои прелести вчера?!
От недовольства поджимаю губы и отворачиваюсь, смотря снова на «интересный» кафель на полу.
– Ну, приступим, – Пирс надевает одноразовые перчатки и включает надо мной лампу.
Мне настолько некомфортно раздвигать ноги перед незнакомым мужчиной. Но закрываю глаза и откидываюсь на спинку, ставя ноги в «стремена». Пока доктор регулирует положение кресла, чувствую присутствие Ника за спиной.
Нет, я хожу к своему гинекологу-женщине два раза в год. И да, сейчас к ней пойти не могу, иначе она растреплет всё матери, потому что они подруги, а та начнёт допрашивать меня о моей половой жизни…
– Чёрт, – шиплю я, потому что в меня входит что-то, это приносит резкую боль. Дёргаюсь.
– Мишель, тише, – мне на плечи ложатся руки Ника, и он наклоняется к моему уху.
– Ты такая сексуальная, когда вот так лежишь, – шепчет он, а я зажмуриваюсь.
Ещё не хватало возбудиться, пока доктор отыскивает клад в моём влагалище.
– Прекрати, – сжимаю губы, наконец-то, Пирс встаёт и бросает какую-то железку в пакет для чистки.
– Марта, готова? – Спрашивает он медсестру, и она, кивая, подходит ко мне со шприцем.
Мне закатывают рукав и протирают проспиртованной ватой по руке, вводят лекарство. Место укола жжёт и щиплет. Но я стойко терплю последнюю экзекуцию, пока мне не заклеивают пластырем новую метку благодаря Нику и его «заботе».
– Никаких разрывов внутренних стенок нет. Укол подействует через шесть часов, – говорит Пирс, стягивая резиновые перчатки, и я опускаю ноги, садясь на кресле.
– Несколько дней ты можешь ощущать боль, как при месячных. Принимай ибупрофен, или любой другой спазмолитик. В твоём случае также, возможно, небольшое кровотечение, но бояться не стоит. Это нормально, гормональный фон так будет бастовать. Возможны другие варианты побочных действий, они все будут описаны в брошюре, которую тебе оставлю. На сегодня советую воздержаться от половых контактов и отдохнуть, – с улыбкой говорит доктор.
– Я вас оставлю. Одевайся, и вы можете идти. Мой номер есть у Николаса. Было приятно познакомиться, Мишель, – он протягивает мне руку, которая ещё несколько минут назад была у меня в промежности хоть и в перчатке, но всё же была. Пересилив себя, мы обмениваемся рукопожатием.
– И не давай спуску этому проказнику как был лисом, так и остался, – подмигивает он мне и бросает взгляд на Ника.
– Пирс, – останавливает его Ник от будущих советов. Доктор только тихо смеётся и уходит, а за ним и медсестра.
– Было больно? – Интересуется Ник и предлагает мне руку, чтобы я спустилась.
– Неприятно, как и всё, что тут происходило, – фыркаю и решаю показать самостоятельность, только вот от резкого прыжка на пол, кривлюсь от удара боли внизу живота.
– Всё хорошо? – Обеспокоенно спрашивает Ник и берёт меня за локоть, помогая дойти до вещей на кушетке.
– Да, слишком резкие движения, – вру я и стараюсь не показать вновь вернувшиеся неприятные ощущения внутри. Ник сажает меня, и я потупляю взор, понимая, что это прощание.
– Ясно. Хорошо, Мишель. Как и говорил, я убедился, что с тобой всё хорошо и теперь, – Ник вздыхает, а я натягиваю на губы улыбку, потому что готова разреветься, и поднимаю голову на него. Его лицо непроницаемо, он не сводит с меня глаз. Чувствую, как он давит на меня, стоя в метре.
С одной стороны, всё правильно. Я получила то, что хотела от него, и он проявил себя очень терпеливо со мной. А с другой… я хочу, чтобы он закинул меня на плечо и унёс к себе в логово. Но если сейчас не отпущу его, то не смогу этого сделать в будущем. Я уже начинаю влюбляться, а это критично для меня и для него. Влюблённость – это эмоции, которые заставляют тебя неразумно думать и говорить. А я не могу позволить себе такую роскошь.
– Тебя отвезёт Майкл. Он будет ждать за дверью, когда ты оденешься. И, если тебе будет плохо или… будут какие-нибудь последствия укола, то позвони мне, – Ник на прощание сдержанно кивает мне и широким шагом, не оборачиваясь, уходит.
Сижу, и на моем лице до сих пор играет улыбка, а душа плачет. Растеряна, не предполагаю, что и как мне думать дальше. Хочу ему набрать тут же, попросить, чтобы остался, но в моей жизни слишком много «но». Отпустить его к той, о ком он не может забыть. Но почему настолько неприятно это делать?
