— Переходи к делу, а то уже скучно. И так потеряли много времени, ожидая, когда она очнётся, — цокает Бен-Батч.
— Как пожелаешь, — Арнольд гадко улыбается. Одним резким движением срывает с губ Николаса скотч, отчего на его губах моментально выступает кровь, а я дёргаюсь от боли, которую сама ощущаю вместе с ним.
Ник прикрывает глаза и слизывает языком кровь, шумно выдыхая.
— Что ты хочешь, Арнольд? Говори свои условия и отпусти её, — тяжело дыша, произносит Ник.
— Умеешь соблазнять, Николас. Ты знаешь, что я хочу. Ты заставил меня снова искать работу, унижаться перед теми, кто мне в сыновья годится, выслушивать безобразные оскорбления о том, что, как врач, я не состоялся. Меня это обидело и довольно глубоко…
— Деньги. Забирай, — перебивает его Ник.
— Деньги — это очень мало! Я хочу больше. Твою компанию. Всю твою недвижимость. Все твои скрытые счета и клуб извращенцев тоже. Я подготовил бумаги, и ты их подпишешь, ведь тебе не понравилось, когда я бил её, правда? А я ещё зол за то, что у неё есть мозги, и она умеет думать. Была бы дурой, как твоя мать или сестра, всё было бы куда проще, — Арнольд отходит куда-то, скрываясь в темноте.
Мы смотрим друг другу в глаза. Я не понимаю, что творится в его, а в моих — чудовищная жалость.
— У тебя неплохой вкус, Николас. Шикарная крошка. А сосёт как? Нормально? — Кривлюсь от отвращения, услышав вопрос Бена-Батча.
— Даже не смей трогать её. Я ничего не подпишу, если вы её не отпустите. Вы ни черта не получите, — угрожающе рычит Николас, когда парень специально приподнимает мою футболку с живота и щекочет кожу.
— А не тебе диктовать условия, Николас. Только мы их диктуем. Или мне стоит ещё раз ударить её? А может быть другое? Он будет иметь её на твоих глазах, и ты сам пожелаешь ей смерти? — Арнольд появляется в лучах света.
— Оставь её, Арнольд. Она не виновата ни в чём. И я готов пойти на любые уступки, помочь вам скрыться из страны, кивать каждый раз, когда мне будут задавать вопрос: «Правда ли, что я передал тебе всё?». И я буду это делать. Оставь её мне. Хотя бы её, Арнольд. Я отдам тебе всё, что у меня есть. Дай нам уйти отсюда, — мне горько слышать просьбы Ника сейчас, потому что я знаю — они не оставят нас в живых. Это им невыгодно. Подстроят всё так, как будто именно Ник убил меня, а потом себя. Я подозреваю, что это и есть их план.
— Подписывай, Николас. И я избавлюсь от тебя, от неё и от всей твоей семьи. Подписывай, — Арнольд пытается вставить ручку в пальцы Ника, но он сжимает их в кулак.
— А зачем мне это делать, если причин жить ты мне не оставил? Нет, — задерживаю дыхание от ответа Ника.
Арнольд поворачивается ко мне и Бену-Батчу, кивая ему. По всему моему телу проходят мурашки ужаса от улыбки парня, когда он медленно достаёт нож из-за спины.
— Поиграем, крошка? — Он приближается ко мне и проводит остриём по обнажённому животу, отчего я кричу от боли и страха. Я извиваюсь и слышу крик Ника. Полный боли и такого же ужаса, какой живёт внутри меня.
Из глаз брызжут слёзы от пореза, а там мой ребёнок. Под этим порезом мой малыш! Чёрт!
— Хорошо! Ладно! Оставь её! Оставь! — выкрикивает Николас, а я поднимаю голову к потолку и вижу цепи и крючок, на которых они висят.
Скулю и жмурюсь. Нет, он не должен этого делать. Не должен.
Сквозь боль, головокружение и поразившую всё моё сердце муку, опускаю голову и, глядя на Ника, отрицательно мотаю головой, прося его не подписывать ничего. Но он готов отдать всё, только бы мне не было больно. И я знаю это.
— Ручка, — Арнольд вкладывает в пальцы Ника ручку и подставляет документы.
Я вижу, как Николас расписывается на первом листе. Дёргаюсь, давая ему понять, что я не согласна! Я не хочу, чтобы он сдавался так легко сейчас!
— Она подбадривает тебя, — усмехается Арнольд, подставляя другой документ.
За спиной я слышу стук каблуков, от которого леденеет моя кровь. Я боялась этой встречи. Я боялась, признаюсь. Я боялась, что в ту самую секунду, когда посмотрю в глаза женщине, забравшей у меня отца и многое в жизни, покажу ей свою слабость. Но страх живёт в моём теле всего пару мгновений.
Николас поднимает голову. До меня доносится знакомый аромат парфюма. Тот, которым воняли тряпки в коробках, хранившиеся в квартире Ника. Сейчас я слежу только за эмоциями Ника. Он смотрит так пристально. Его лицо не проницаемо. А глаза вспыхивают, и я, надеюсь, что от ярости и злости.
— Мой Мастер, мой Хозяин, мой Господин, — её голос с придыханием, от которого воротит. Голос, который застрял в моей памяти. Зарина.
Перевожу взгляд вбок и вижу её. Она шикарна. Без лишних слов. Она превосходна. Статная. Безумно красивая. Её грация схожа с пантерой, когда она опускается на колени в дорогом ажурном белье и чулках алого цвета. Её чёрные волосы струятся по спине. Она невероятно шикарна.
На долю секунды мне кажется, что Николас покорён ей. Он не отводит взгляда от неё, словно восхищается ей, и это приносит укол ревности в сердце.
Я отвлекаюсь на ощущения Николаса и не замечаю, как Зарина поднимается на ноги, приближаясь ко мне. Наши взляды встречаются. И я не боюсь её. Не покажу ей, что напугана. Я лучше, и не потому, что Ник любит меня, а не её. А потому что внутри меня его продолжение, а в ней только дерьмо. Приподнимаю подбородок, молчаливо отвечая Зарине на обвинения во взгляде. Они кипят от отвращения и злости. Их я тоже помню. Я бы повторила снова и снова слова, которые сказала ей. Я бы прокричала их сейчас и плюнула ей в лицо. Сука.
— И вот на это, Мастер, вы меня променяли? На это? — Она возмущённо повышает голос, выплёвывая каждое слово, и поворачивается к Нику.
Я замечаю, что Арнольд заинтересован сценой и наслаждается ей. Унижением. Моим. А брат Зарины просто скучающе ждёт, когда ему отдадут моё тело на растерзание.
— Вы обещали, что я буду единственной. Каждым ударом по моей коже обещали это, Мастер! А как поступили со мной?! Я обиделась на вас, Мастер! Вы не имели права выбирать её, и я вас отвоевала. Я распотрошу её на кусочки, — Зарина выхватывает нож из рук Бена-Батча и с размаху заносит его надо мной.
— Зарина! — Рычит Ник, и её рука останавливается в миллиметре от моего глаза. Я смотрю на кончик ножа, и от страха по спине скатывается ледяной пот.
— Ты забыла своё место? Ты забыла, чему я учил тебя? Где твоё место, рабыня? — Таким грозным голосом добавляет Николас, что даже мне становится не по себе. Он давит тембром голоса. Я уже слышала его. Там в клубе. Он возвращается к роли Верхнего.
— Кто твой Хозяин, Зарина?
— Вы, Мастер. Вы… но я же так долго шла к вам, столько сделала, ради вас и себя. Я же люблю вас, — мямлит девушка, а нож исчезает от моего лица.
— Да, я любила вас всю свою жизнь! Я шла по трупам и оставляла для вас следы, чтобы вы нашли меня! А вы даже внимания не обратили на меня! Всё из-за неё! — Она размахивает ножом и указывает им на меня.
