Наблюдаю за тем, как он, обмотанный полотенцем, запихивает между подушками дивана свои носки, а под стол бросает туфлю. Довольный собой и улыбающийся, что для меня постоянно кажется чем-то сравнимым с открытием нового материка, направляется в спальню, чтобы позвонить Майклу.
Это так странно. Да вся моя жизнь странная штука. Она меняет своё направление каждый день, и пора бы к этому привыкнуть. Я надеюсь, что у Ника не будет серьёзных проблем с тем, что он перестал чувствовать необходимое присутствие клуба и темы в его жизни. Я, если честно, считаю, что он лукавил, когда сказал, что теперь обычный. О, нет. Николас Холд просто не может быть нормальным мужчиной. Он специфический, как специя. Любая специя. Кто-то её любит, а кто-то нет. У кого-то от неё изжога. А кто-то не может без неё жить. Так вот я, по всей видимости, чересчур обожаю специи.
— Только креветки нужны? — Интересуется Ник, возвращаясь в гостиную и зажимая рукой динамик телефона.
— Да, остальное у меня есть, — киваю я. Чёрт, надо было просто предложить ему сходить в кафе. Хотя у меня не так много денег осталось, но салат я могла бы себе позволить.
— И бутылку вина. Хорошего вина. Живо, — Ник завершает звонок и бросает мобильный на кухонный островок.
— Почему ты не на работе? Ты взяла отпуск? — Спрашивает он, приближаясь и обнимая меня за талию.
— Ага, вынужденный отпуск, скорее всего. Меня отстранили, — цокаю я.
— Что? Какого чёрта? Это не моих рук дело, Мишель. Я бы не стал портить твою жизнь таким способом…
— Я знаю, — останавливаю его и медленно провожу ладонями по обнажённой груди Николаса. — Это моя вина. Не хочу говорить об этом. Мой косяк.
— Дэйв мой должник, Мишель. И если я скажу ему, чтобы он повысил тебя, то он это сделает, — напоминает Ник.
— Об этом я в курсе, поэтому не хочу, чтобы ты ничего ему говорил. Это, действительно, моя ошибка. Я заслужила. И я в порядке, — заверяю его.
— Почему бы тебе не начать своё дело, Мишель? Не открыть собственную студию?
— О, нет. Во-первых, у меня нет денег на это. Во-вторых, это серьёзная ответственность. В-третьих, это отнимает много времени, а я только недавно поняла, сколько всего интересного вокруг меня. Я не хочу упускать свою жизнь. Я хочу жить в ней, видеть красоту и открывать для себя что-то новое. Мне нравится моя работа.
Николас подхватывает мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
— Я богат, ты же помнишь? И я бы хотел стать твоим спонсором. Мне нужно куда-то постоянно вкладывать деньги, чтобы они приносили доход. Я могу тебе помочь.
— Тебе не нравится роль просто моего мужчины, Ник? Тебе её мало? — Улыбаясь, прищуриваюсь я.
— Нет, но надо двигаться дальше. Почему бы и не попробовать? Знаешь, сколько раз я прогорал на ставках, когда начинал? Мне никто не подсказывал, как правильно действовать. Но я вернулся в твою жизнь, Мишель, и хочу в ней участвовать.
— Давай, пока отложим этот разговор на год. Хотя бы на год. Я ещё не привыкла к тому, что ты снова рядом, Николас. Это сложно. Я пережила ужасный стресс, и не готова обсуждать что-то грандиозное вроде открытия собственной студии. Я не справлюсь с потоком информации и, вообще, со всем этим, в один день, — шепчу, умоляя его пожалеть меня. Ведь сейчас всё это кажется мне призрачным сном. Я боюсь поверить в то, что у нас всё наладится. И на привыкание мне тоже нужно время, тем более, после признания Ника в том, что клуб стал для него неважным, я хочу понять его и то, что он хочет дальше.
— Ладно, но с моей памятью всё прекрасно, крошка. Я начну этот разговор через год в этот же день, — наклоняясь, он целует меня. Легко. Невесомо и так сладко.
— Договорились. Выходит, ты теперь не являешься членом клуба тематиков? — Интересуюсь я, отпуская его из своих рук и убирая чашку в раковину.
— Вообще-то, меня отстранили, — удивлённо оборачиваюсь.
— Подожди, ты решил, что тебе клуб не нужен, потому что обиделся на то, что тебя отстранили? Ты лгал, Николас? — Мой голос от волнения понижается.
— Нет… Мишель, нет, — он качает головой и глубоко вздыхает.
— Прости, просто тебя отстранили, и ты понял, что тебе он не нужен в одно время, я вот…
— Я понял это раньше, Мишель. Я нарывался, можно так сказать. Я ведь уже не главный Мастер клуба. Я обычный его член. Последний раз я провёл сессию пьяным, потому что вновь прочёл твоё письмо и увидел тебя в тот день. Оно меня раздавило, как и стыд за то, что я сказал тебе. Мне было плохо и больно. Я поехал туда, схватил первую попавшуюся рабыню, потащил за собой и сильно избил. Меня оттащили от неё. Не волнуйся, я не причинил ей существенных травм, только синяки оставил и немного порезал. Мне казалось, что в тот момент я сходил с ума. Это было сродни тому безумию, когда я наказал тебя ни за что и понял это. Я ощущал себя монстром, подонком. Мне было противно. Там всё было настолько тошнотворно, что я готов был разнести его к чертям собачьим. Я вышел из себя, и Майкл увёз меня домой. А на следующий день Мастер меня отстранил на месяц, но меня это не особо волновало. Я отказался от прав на клуб, вообще. Я заключил сделку на официальную продажу своей доли клубов по всему миру, — шокировано облокачиваюсь ладонями о стол.
— Заключил сделку? — Шёпотом переспрашиваю я.
— Да. И знаешь, в тот момент мне стало так легко. На сердце легко. Это моё прошлое, в котором я жил и прятался. Это тот этап, который я прошёл, и он мне больше не нужен. Я ощутил свободу, Мишель. Я не отказываюсь от игр, но лишь от таких, чтобы нам было обоим интересно. И это не плеть, не ремень, не иглы, не ножи. Это соблазнение. Это страсть. Это охота на тебя. Нет, я не собираюсь снова насиловать тебя, как тогда в том заброшенном доме. Я всё понял, но охотиться за тобой и возбуждать тебя мне нравится. Так что я ушёл оттуда не потому, что меня отстранили, а потому что я сам отстранился от них. Я понял, что хочу снять с себя ответственность за людей, ведь их моральные принципы мне больше не близки. Мне неинтересно, а заставлять себя… этот этап я тоже прошёл и чуть было не потерял тебя. Я отсеял ненужных людей и оставил сейчас тех, с кем могу поговорить не только о новых вариантах наказания нижних, но и о том, что мне интересно. Об обычной жизни. Об охоте. О лошадях и ставках.
— Почему я не видела, что ты изменился, Николас? Почему не заметила? — Я настолько сейчас обескуражена его словами, что ноги меня не держат, и я сажусь на стул.
— Ты видела, крошка, — улыбается он. — Именно ты со мной это сделала. Даже не так. Ты помогла мне понять, что я, действительно, заслуживаю счастья и нормальной жизни, относительно нормальной. А ты это всё для меня. Алгоритм был довольно прост, но, как и любая с виду лёгкая головоломка, оказалась сложна в исполнении.
Я поражаюсь этому мужчине. Это же надо. Самое удивительное, что люди, и правда, не меняются. Они просто становятся самими собой. Их жизнь выправляется, если они понимают, что не позволяло им двигаться дальше. И Николас это понял без меня. Вероятно, время всё же помогает людям расставить приоритеты.
