Вскоре Герда осталась на улице одна. Шла, не торопясь, не бежала и не ползла, как черепаха, и для любого наблюдателя было очевидно, что по улице идет именно женщина. Герда, собственно, и не пыталась прикинуться мужчиной, хотя и знала, что одинокая женщина на темной ночной улице в трех кварталах от порта — ультимативная жертва. Но ее это не пугало. Напротив, в какой-то момент она с удивлением обнаружила, что с нетерпением ожидает такого именно нападения. Странное ощущение. Чувство, в котором, как ни странно, превалировал соблазн применить силу, восторжествовать над тем, кто хочет ее унизить и растоптать. И желающие, что не странно, нашлись. Двое вышли из теней едва ли не прямо перед ней, еще двое, судя по звукам шагов, появились сзади.
«Четверо… — Она оглянулась, чтобы проверить свои впечатления, и обнаружила ошибку, чуть позади второй пары виднелся еще один неясный силуэт. — Значит, пятеро».
— Шли бы вы парни своей дорогой, — сказала она вслух, — здоровее будете».
Зачем она это сказала? Хотела их раззадорить или, напротив, пыталась утешить свою совесть? Убийство в целях самозащиты и за убийство не считается, не так ли? Возможно, что и так. Их пятеро. Она одна. Но она вооружена мечом, а у них нет ничего, длиннее ножей. Впрочем, в умелой руке, нож тоже оружие, ей ли не знать!
— Смотри, Гус, какая разговорчивая! — рассмеялся в ответ на ее слова один из тех, кто находился позади Герды. — Ты в своем уме, женщина? Ходишь по ночам одна, да еще и дерзишь уважаемым людям!
— Обратите внимание, господа, — Герда внимательно отслеживала перемещения разбойников, и тех, кого видела, и других, остававшихся за ее спиной — я на вас не нападаю. Позвольте мне пройти, и все останутся живы.
Разумеется, разбойники напали бы на нее в любом случае, но сейчас они просто осатанели от ее наглости и, не раздумывая, бросились на Герду. Она ничего другого от них, собственно, и не ожидала. Крутнулась на месте, оборачиваясь к тем, кто стоял сзади, и метнула ножи сразу с двух рук. Смотреть, попала или нет, не стала — времени не было, и, выхватив из ножен меч и мен-гош
[31], завершила оборот, развернувшись лицом к двум другим разбойникам. Эти были уже совсем близко, и Герде пришлось сразу же вступить в бой. Она парировала кинжалом мгновенный выпад одного противника и ударила мечом в грудь второго. Сместилась в сторону и приняла новый выпад уже на меч. Пользуясь преимуществом длинного клинка, скользнула лезвием вниз к несуществующей гарде, и подрезала мужчине пальцы, отчего тот с воплем выпустил из руки оружие. На пару мгновений Герда осталась одна и смогла наконец посмотреть назад. Один из бандитов лежал на земле, — ему клинок попал, вроде бы, в горло, — второй пытался вытащить нож из своего правого плеча.
«Неплохо!»
Герда крутанулась еще раз, поймав на меч того мужчину, которого успела ранить прежде. Но теперь это был уже не колющий удар, а рубящий, и пришелся он по ребрам. Ей показалось даже, что она услышала, как хрустнули под лезвием меча ребра этого мужчины, но время в такой схватке летит слишком быстро, и ей тут же пришлось добивать разбойника, которому она повредила руку. Теперь эти двое уже не стояли на ногах, и, предоставив их своей судьбе, она бросилась к тому мужчине, который успел-таки вытащить нож из плеча. Но вот вытаскивать фут стали из его груди пришлось уже Герде. Занятая этим, она едва не упустила пятого, которого пришлось догонять, и который, видимо для разнообразия, оказался женщиной. Убивать ее Герда не стала, — та не сопротивлялась, — треснула мечом плашмя по голове и побежала добивать мужчин. Но к тому времени, как она к ним подбежала, двое уже испустили дух, а двое других были слишком серьезно ранены, чтобы представлять опасность. Герда быстро забрала свои ножи, обтерла с них кровь одеждой своих несостоявшихся палачей и, оставив место схватки, понеслась к лавке травницы.
В целом, она осталась собой довольна, и это, не говоря уже о том, что, выпустив на волю свой гнев, она разом успокоилась и могла теперь заняться зельеварением, что требовало ясной головы, спокойного сердца и твердой руки. Ее тревожил лишь один вопрос: что делала в этой гнусной компании женщина? Что она, вообще, делает, когда эти четверо убивают и грабят? Просто стоит в стороне и смотрит? А что, если они насилуют какую-нибудь женщину? Тоже смотрит или, может быть, помогает насильникам? Впрочем, существовала еще одна возможность. Герда слышала, что есть такие женщины, которым нравится смотреть на то, как мучают других женщин.
«Надо было ее зарезать! — подумала она с запоздалым раскаянием. — Таким сукам не следует жить!»
Между тем, она добралась до лавки травницы, и, значит, пора было приступать к работе.
— Магда, что с ингредиентами? — спросила Герда, едва войдя в лавку.
— Все, что вы заказали, сударыня, здесь, — показала травница на один из двух рабочих столов, сейчас на нем стояли различных размеров банки и склянки, горшки, горшочки и коробочки. — Но где же ваша колдунья?
— Колдунья, это я, — улыбнулась Герда. — За работу! Нам предстоит сварить четыре зелья. Одно, уж прости, только для меня, три других — общие.
В эту ночь Герда предполагала приготовить «Взгляд василиска» — смертельный яд, не имеющий ни цвета, ни запаха, ни какого-то особого вкуса. Прелесть, этого эликсира заключалась в том, что одной его каплей можно было отравить кувшин вина, и никто об этом не узнает, пока не станет слишком поздно. А поздно станет в тот же момент, как первый глоток упадет в пищевод. Смерть наступит буквально в считанные мгновения. Естественно, Герда не собиралась ни с кем делиться этим смертоносным оружием, но создавая этот яд для собственных нужд, она хотела обезопасить себя от любой случайности. И такая возможность существовала. «Поцелуй ангела» — универсальный антидот и самое сильное из противоядий, известных науке. Во всяком случае, так утверждала профессор Венг, которая в силу отсутствия у нее магических способностей сама сварить это «лекарство против смерти» не могла. Герда надеялась, что то, что не могла сделать уважаемая профессор, сможет она, и тогда у нее будет не только меч, но и щит. И чего уж там, антидотом она может поделиться даже с Магдой. Два других средства — «Дыхание морфея» и «Принцесса эльфов» — являлись сонным и приворотным зельями, редкими, но отнюдь не уникальными, хотя и весьма полезными в определенных обстоятельствах. Герда хотела иметь их все. Но для этого их сначала нужно было сварить.
У каждого зелья свой характер, свой образ действия, свои активные элементы. Но зачастую, характер определяется не только основными, но отчасти и второстепенными качествами. Тот или иной образ действия требует свои особые стабилизирующие составляющие, активные же элементы нуждаются не только в балансировке, но и в усилении. Соответственно, любое зелье представляет собой сложную систему из активных, пассивно-нейтральных и поддерживающих компонентов, но этого, увы, все-таки недостаточно. Когда цель достигнута, и система выстроена до конца, в нее следует вдохнуть «жизнь», что возможно только с помощью магии. Магия же — пусть и не очень сильная, — у Герды была. Формулы «одушевления» ядов она помнила теперь наизусть, как «отче наш», а сварить зелья, что, в сущности, и означает — построить одновременно четыре сложные системы, ей помогала опытная травница.
